На свадьбе тётя Кристина (награди её Господь за смелость и отчаянность) призналась, что влюбилась. И представила моим светлым очам жениха. Ну, я не упал, конечно, в обморок, но шок был не для слабонервных.
Впрочем, Иго-го вёл себя примерно. Можно сказать, из тёткиных рук ел и смотрел на неё таким обожающим взглядом, что так и подмывало спросить, не подсыпала ли она ему какого-нибудь колдовского зелья.
Анька, не в пример мне, появление бывшего в роли Тинкиного жениха восприняла философски.
— Ты знала, — прижал я её, как только удалось перемолвиться словом наедине.
— Мы боялись тебе сказать, — хлопала она невинно глазками и нежно сжимала мою ладонь. Боялись они, как же. Две интриганки на мою голову.
Я плюнул. Кто я такой, чтобы вмешиваться? Ну, если что, всегда надену жилетку, если вдруг Крис захочет поплакаться. Но для надёжности Иго-го я припёр к стенке.
— Обидишь Крис — убью. Тронешь пальцем — уничтожу и прах твой развею по ветру. Попробуй только косо на неё глянуть.
Игорёк ерепениться не стал, пошёл пятнами, кивнул, а потом, вздёрнув гордо подбородок, картинно заявил:
— Я с Кристины пылинки сдувать буду! Она необыкновенная! Сына пообещала мне родить!
— А если дочь? — грозно пошёл я в атаку.
— Вдвойне любить буду! — прошептал он, и по его сумасшедше-благостному взгляду и улыбке я понял, что запугивать бесполезно. Кажется, любимая моя тётушка укатала его так, что он ни о чём и ни о ком другом и думать не посмеет. А мне что? Лишь бы она счастлива была, да лишь бы он на мою жену не косился.
Из воспоминаний меня вырывает телефонный звонок. Легка на помине, называется.
— Ну что там? — принимаю я звонок. На заставке Крис у меня похожа на Летучий Голландец — с большим животом. Лесневские ждут сына — там без вариантов, как она мне гордо заявила после УЗИ.
— Жду, — вздыхаю, падая на лавочку.
— Мы все ждём, племянник! Не забудь позвонить! И вообще: дыши там поглубже, а то знаю я вас: сильные, но слабые! Это Аня там мучается, а ты, трутень, сиди спокойно!
— Хорошо, тётя, — покорно отвечаю я.
Крис наконец-то примирилась со своей родственной принадлежностью. Замужество ей на пользу пошло. Да и баб Тоне — тоже. Держится, наша старушка. Проваливается иногда в детство, но пытается карабкаться. Ждёт внука и правнука. Мне иногда кажется, только это ей силы придаёт.
Поспешно принимаю следующий звонок.
— Пап! Я выиграл! — кричит наш Медведь. — У меня первое место!
— Какой же ты молодец, сынок! Мы тобой гордимся! — распирает грудь, впору её колесом выгнуть. Ах, какая молодец моя Иванова! Такую спортшколу для старшего выбрала, что у него буквально крылья за спиной выросли. Ну, и занималась с ним, сколько могла.