Я дёрнулась, но Димка и не думал никуда меня отпускать. Бабуля обошла нас по дуге и заглянула мне в лицо.
— Я поняла: ты та самая Аня! — наставила она на меня сухонький палец, словно намеревалась проткнуть.
Ну, да. Я та самая негодяйка. Но вслух ничего говорить не стала.
23.
Анна
Он спрятал меня за спиной. Взял — и задвинул, как шахматную фигурку.
— Ба, не говори сейчас то, о чём пожалеешь, — я ничего видеть не могу, только Димкину спину.
— А я что? А я ничего! — включает бабулька заднюю и по шуршанию одежды, понимаю, что ветер переменился, и Мэри Поппинс унесло отсюда так быстро, как только позволили ей уже немолодые ноги.
— Ань, — поправил он мне волосы. — Ты её не бойся, ладно? И не слушай, хорошо? У неё язык, как помело, может порой такую чушь нести, что уши вянут.
— Ты иди, Дим, — поправила я в ответ ему галстук и воротничок. Зачем-то погладила по лацканам пиджака. У нас руки так и тянулись друг к другу, как на шарнирах. — Мы тут сами разберёмся. Я уже взрослая девочка. Как-нибудь. После потопа, пейнтбола, кота в унитазе, думаю, мне ничего не страшно.
— Я там список оставил, — пятится он задом и не может от меня глаз оторвать. — Как ты и просила. Сегодня у Мишки тренировка в секции. У Ромы — развивающие занятия в студии. Всё рядом. Адрес указан. Тут недалеко. А за бабулей Селена присмотрит. Она ещё вчера приехала. Хорошая тётка. Не знаю уж, по каким причинам её бабуля затретировала.
— Иди, Дим, иди, — повторяю я, а сама иду за ним, как намагниченная. Он отступает задом, а я делаю шажочки вперёд. Мой Димка… Как бы ещё и вот от этого отказаться? Совершенно недопустимо, чтобы мы обжимались каждое утро, как подростки. Это вообще неуставные отношения. Как бы.
— Ухожу. Да. Ты держись, Ань, ладно?
Он сегодня сам на себя не похож. Точнее, не похож на того злого и расчётливого босса, который принимал меня в своём кабинете совсем недавно. А кажется — тысячу лет тому назад…
Он сейчас… Мой Димка. Тот самый. Как когда-то. И как мне противостоять ему — не знаю. И нужно ли — тоже не знаю.
Надо бы просто разобраться. Объясниться, наверное. Спросить.
На самом деле, мне страшно услышать… Даже десять лет спустя. Я страус. Очень большой и пугливый страус. У меня длинная шея и очень маленькая голова, которую засунуть в песок — не больно. А услышать правду… наверное, будет нелегко.
Димка ушёл. Я его до порога проводила. Вздохнула тихонько, когда за ним дверь закрылась. За спиной — шорох. Бабуля Тоня. Новый день начинается. И не факт, что не с боевых действий.
Поворачиваюсь медленно, чтобы её не спугнуть.