Он сказал, что уезжает на несколько дней. Первые сутки я тупо рыдала, отключив телефон. Ничего не могла делать, всё валилось из рук. Ночью, не выдержав, позвонила Ирке. Захлёбываясь слезами, пыталась объяснить.
— Ты успокойся, ладно? — сказала моя сестра. — Я сейчас приеду, заберу тебя.
Она не давала мне отключиться. Болтала как заведённая. Боялась, наверное, чтобы я чего с собой не сделала. Хотя я, наверное, была далека от этих мыслей. Просто не знала, что делать.
Ирка приехала на такси и увезла меня.
— Давай уедем, — попросила я её наутро. — Просто возьмём — и рванём куда-нибудь. Я не могу здесь оставаться. Спрашивать ни о чём не хочу. Может, он запутался. Не знаю.
— Зачем ты его оправдываешь? — у Ирки глаза сверкали сердито. — И, наверное, надо точки над «і» расставить.
Но я ничего не хотела. Только сбежать, не думать, не общаться, в глаза Иванову не смотреть. Ему так легко удавалось лгать. А я не понимала, хочу ли слушать и обманываться.
— Там ребёнок, — сказала я сестре. — Какие могут быть точки? Пусть уж лучше без истерик. Ведь спокойно объясняться я не смогу, а рыдать и унижаться — много чести. Просто давай уедем.
— А институт? А учёба? — у Ирки мозг работал. Это у меня он отключился и потух.
— Тогда я уеду одна, — сказала решительно. — Мне нужно. Иначе потом буду жалеть.
Может, никуда бы мы и не уехали в итоге, но тут помог случай. Доберман, который Илья Либерман, что добровольно служил Иркиной тенью, неожиданно предложил:
— Я помогу. У меня дядя — ректор. Переведём. Быстро. В другой город, как Аня хочет. Он давно меня к себе зовёт, а я… — Илюха вздохнул, давая красноречиво понять, что держит его здесь.
Так мы попали в первую столицу. Там Ирка встретила Трофима — своего будущего мужа. Позже они уехали, а я осталась. Помотало меня знатно. А когда фирма, которой я служила верой и правдой, приказала долго жить, Ирка позвала меня назад.
— Ну сколько можно? — спросила она в лоб. — Давай, пора покорять новые высоты. Мы тебе тут квартиру присмотрели, работу поищем.
Так я вернулась назад. Чтобы попасть Иванову в руки. В рабство к его детям. А теперь ещё и Кристину терпеть… От чего бежала, на то и напоролась. Десять лет спустя, правда, но, как оказалось, срока давности моя история не имеет.
Лицом к лицу. А я снова не готова. Десять лет для меня так ничего и не решили и душевные раны не залечили…
32.
Дмитрий
Поход в пиццерию не задался. Самый классный момент может разрушить случай. Им стало появление Крис. Аньке она ещё тогда не нравилась. А тут — пересеклись случайно.