Спустя некоторое время я не выдержала.
— Что она от тебя хочет? — спросила однажды.
— Кто? — посмотрел на меня недоумённо Димка.
— Кристина, — прорычала сквозь зубы, а он рассмеялся.
— Ревнуешь, Варикова? — аж языком прицокнул от удовольствия.
— Куда ни глянь, везде она, — не унималась я. Димкина весёлость ещё больше меня разозлила.
— Не нужно, Ань, — вдруг посерьёзнел он. — У неё… период сложный. С мудаком одним рассталась, плохо ей. Пытается в норму прийти.
— А ты, значит, утешаешь? — в меня словно бес вселился, я с катушек съехала, а назад никак не получалось в себя прийти.
— Да, — снова очень серьёзно сказал Иванов. — Своих в беде не бросают.
С каких пор Кристина «своей» стала, я так и не поняла. Перетерпела, сцепив зубы. И вроде как наладилось всё. Перестала Кристина мельтешить перед глазами. Я и успокоилась.
Мне казалось: Димке нужна только я. Но о свадьбе мы больше не говорили — отложилось как-то само по себе. Он уже тогда мечтал о карьере, жил мечтами, и вроде как логично всё выстраивалось. До того рокового звонка.
— Сидишь? — спросила меня Алёна. — А где твой Иванов, знаешь?
— В командировке, — сказала я, но сердце сжалось, застучало тревожно. В последние дни он был дёрганый какой-то и нервный.
— Ну тогда я тебе подскажу, в какой он командировке. С Кристиной он. Беременная она. В клинике. На поддержке. Говорила тебе: следи получше, но ты ж разве слушаешь?
— Неправда, — только и смогла из себя выдавить.
— Правда, правда, — убивала меня словами подруга. — Записывай адрес.
Что оставалось мне делать? Я поехала. Верила или не верила — сложно сказать. Словно в туман погрузилась. Мысли обрывались, кружили, как чаинки и тёплой воде.
Это было как удар под дых. К такому приготовиться нельзя. Осмыслить не получалось. Кажется, я ко всему была готова, но на поверку оказалось — ложь. Нет. Невозможно ни понять, ни принять, ни глазам своим поверить.
Они стояли рядом. Мой Димка и Кристина — бледная, поникшая, какая-то совсем не красавица, какой я привыкла её видеть.
Она плакала у него на груди, а он прижимал её к себе бережно. Теми же руками, которыми, как мне казалось, прикасался ко мне с любовью.
Он целовал её осторожно в макушку, а затем в щёки, сцеловывая слезинки. Бережно смахивал их с её лица и что-то говорил. Укачивал, как ребёнка.
А ещё я видела: у неё живот. Маленький, но уже видный, оказывается. Выпуклый слегка. Животик, где поселился ребёнок.
А Димка мне соврал. Никакой командировки не было. Обманул. Никуда он не уехал. Вот, стоит, баюкая Кристину в своих объятиях.
Мне хотелось кричать. Оттолкнуть её, разлучницу. Но взгляд то и дело упирался в крохотный животик. В выпуклость, где билась другая жизнь. Поэтому я ушла. Нашла в себе силы. Ушла и ни разу не оглянулась. Незачем было. Я их и так видела — отчётливо и ясно. Хоть открой глаза, хоть закрой — ничего не изменится.