— Для этого гипноз не понадобится, — почти прорычал Дирхай.
Шарусса мерзко усмехнулась и ответила:
— Потерпи, дорогой. Скоро твоя злость направится в другое русло. А меня ты будешь любить, пока не сдохнешь. Как собака будешь бегать, пьггаясь хотя бы лизнуть мою руку. Я уже даже ошейник тебе приглядела, с камушками.
Гадюка мелодично рассмеялась, стократно увеличив во мне желание поджечь еще и ее.
Пользуясь тем, что присутствующее поглощены перепалкой, я спокойно избавила Дирхая от веревки. Тот был на диво неподвижен — наверняка его предупредил Ашшадин.
Далее события развивались в бешенном темпе. Будто меня телепортировали из момента, где я всем телом горю и сжигаю веревку, в момент, где мертвая Шарусса и ее отец валяются на полу, глядя остекленевшими глазами в потолок.
— Спасибо, Ашшадин. Ты здорово выручил меня.
Старик по-доброму усмехнулся.
— Я всегда выбираю правильный путь, Повелитель, — он слегка поклонился. — У тебя храбрая невеста, ашх Нишрах. Береги ее.
Демон бросил на меня предупреждающий взгляд. Ox, не миновать мне наказания. Буду я порота по мягкому за свои подвиги. Но… я не жалею.
Дирхай, перекинувшийся для разрешения конфликта в боевую форму, теперь снова вернулся к облику человека. Оторвал меня от ножки стула, в которую я вцепилась всеми четырьмя лапками, и сунул к себе в карман.
Вытащил меня демон уже в своей спальне. Положил на кровать и грозно навис надо мной.
— Ларриии… — зарычал, сверкая на меня гневными очами.
Я пискнула что-то невразумительное, после чего перекинулась в человека.
Голая и беззащитная, я быстро оказалась придавлена Дирхаем к постели.
— Я не раскаиваюсь, — сказала, глядя прямо в его черные глаза.
Одной рукой он схватил обе мои руки и положил их над моей головой.
Отодвинулся, с жадностью осмотрел мое тело, полностью открытое для его взора. На мне не было ничего, кроме подаренного им кулона.
— Малышка… — хрипло выдохнул и набросился на мои губы собственническим поцелуем.
И сегодня мы на нем не остановились.
Я стояла у зеркала, нервно оглаживая шелковую ткань платья. Руки слегка подрагивали, выдавая мое волнение окружающим.
— Как прекрасно вновь ощутить этот трепет! — воскликнула леди Грейш, которая отныне просила называть ее бабулей. — Я будто сама являюсь счастливой невестой! — Она поправила ленточку на моем рукаве и мечтательно улыбнулась.
Девушки, помогающие мне собраться, весело перешептывались и смеялись. Все были взбудоражены предстоящим событием и только я никак не могла успокоиться.
Говорят, невестам положено нервничать. Но осознание того, что это нормально, никак не снижало градус моего напряжения.