Я сходила с ума от тоски и от собственных тараканов, перекопавших весь мой мозг. И в который раз наступала на знакомые грабли в отношениях с Марком. Он же предупреждал меня: «Говори обо всем, что тебя волнует». А я не могла. Просто не могла, потому что до банального тряслась от страха при мысли о том, что опять разочарую его. В моменты прозрения я знала, что это лишь пустые, ничем не подкрепленные страхи, а еще скачки настроения – наверное, те самые пресловутые гормоны, которых у той же Олеси я ни разу не замечала.
Мне же с каждым днем все чаще хотелось плакать, и не только из-за тягостных мыслей, а из-за всего. Ромка шутил — я смеялась, и смех переходил в слезы. Марк договорился в институте, чтобы экзамены приняли у меня здесь, дома. Чтобы преподаватели сами приехали ко мне. Я была настолько шокирована и рада – так рада, что опять разревелась. Саня сказал при мне свое первое слово: «Папа» — и я залила весь дом Вавиловых слезами, хотя Олеся даже не думала плакать, подруга плакала, когда пыталась отправить Маришу в сад. И, конечно же, я тогда рыдала с ней на пару.
Мариша проходила в садик лишь неделю, после чего Глеб свернул эту лавочку и нашел еще одну помощницу, уже с педагогическим образованием. На заявление Олеси о том, что Морковочка должна проходить социализацию с такими же, как и она, детишками, Глеб только кивнул сначала в сторону Александра, а затем и на мой живот. Типа скоро нам всем можно будет уже открывать свой сад.
— Конфета моя, осталось совсем чуть-чуть потерпеть, — раздался мягкий голос Марка.
Я даже не заметила, как он вошел в спальню, настолько была увлечена разглядыванием своего огромного живота. Вчера Сева чересчур активно буянил, а сегодня очень тихо себя вел.
— Ты так рано, — довольно улыбнулась я и, быстро стерев слезы со щек, потянула руки навстречу Марку. Он тут же присел рядом со мной и ласково коснулся моих губ своими.
— Как Всеволод себя ведет? — спросил он, положив ладонь на мой оголенный живот.
— Тихий какой-то.
— Ну, он, наверное, уже на низком старте. — Марк довольно улыбнулся, а я начала помогать ему раздеваться. Не могла терпеть. Последнее время мы так редко виделись, Марк возвращался домой, когда я уже спала, а я не только безумно скучала, но и сходила с ума от желания – наверное, дело было все в тех же гормонах. Конечно же, именно в них. Но стоило только оказаться Марку рядом со мной, как низ живота опаляло просто нечеловеческим жаром.
— Карин… Карин, стой, ты…
— Не бойся. Мне сказали, что на таком сроке, наоборот, полезно. Аккуратно, естественно, — мурлыкнула я ему в щеку и все же избавила его сначала от галстука, а затем и от рубашки.