Нам необходима дистанция, один раз случилось — но больше не должно. Слишком много «но», чтобы позволить себе действовать безрассудно. Кто-то из нас должен сохранять трезвую голову.
Быстро покупаю костюм в магазине и еду домой, чтобы переговорить с Дилярой. Ощущение, будто меня туда на аркане тянут, совершенно нет никакого желания сталкиваться с женой и ее родителями. Представляю, какой грандиозный скандал они мне устроят. Но я не привык убегать от ответственности, да и немного остыл, могу попробовать поговорить с женой и выяснить ее мотивы. Хотя что мне о них спрашивать? Мне всё известно и так. Маниакальное желание родить мне сына изуродовало наш и без того непрочный, фальшивый брак. От него осталась лишь жалкая пародия.
— Родители вашей супруги отлучились, — сообщает мне Рустам, начальник моей охраны.
— Хорошо, продолжайте следить, чтобы Диляра не покидала пределов особняка. Она не пыталась уехать? — интересуюсь, ощущая неприятное предчувствие, как легкий холодок, бегущий по коже. Дома слишком тихо, как-то неестественно, и мрачно, как в фамильном склепе. Даже не верится, что это дом, где может раздаваться искренний детский смех.
— Нет, она практически не выходит из комнаты, — докладывает Рустам, на что киваю и прохожу до спальни жены. Берет оторопь, настолько не хочется входить внутрь, но я заталкиваю вглубь себя свои эмоции и открываю дверь. Диляру нахожу свернувшейся на кровати калачиком. Она спит, и меня внезапно охватывает чувство жалости. Но оно слишком мимолетное, чтобы укорениться во мне. Ее беззащитная поза временна. Она откроет глаза и снова будет смотреть на меня черным ненавидящим взглядом. Она настолько ею полна, что не может не распространять губительные флюиды вокруг себя, отравляя всё вокруг.
Всё и всех до единого, и конечно же, нашу Зарину. За одно только это никогда не прощу жену.
— Диляра, — зову ее негромким голосом, подходя ближе к кровати и возвышаясь над ней. Не хочу садиться ни на кровать, ни в кресло, чтобы не задерживаться в комнате и не давать Диляре иллюзии, что я готов ее простить.
— Арслан… — шепчет она в ответ, приподнимаясь на локте, но обессиленно падает на кровать. Взгляд мутный, стеклянный, она вся сонная и вялая, рядом замечаю полупустую банку таблеток. Хватаю и смотрю название — очередные транквилизаторы. Брезгливо морщусь. Еще и в комнате беспорядок, неприятно пахнет затхлостью и потом. Депрессия жены на самом пике.
Зачем уехали ее родители? Ее нельзя оставлять одну, она способна сделать с собой что-то нехорошее.
— Арслан, любимый, ты приехал! — вдруг метнувшись ко мне, жена повисает кулем, обвивает руками мою шею. — Ты вернулся. Я знала, что ты ко мне вернешься.