На автомате допиваю кофе и крепко сжимаю ключи от машины в кулак.
Дом Хабибуллиных кажется другим. Охраны нет. Ничего нет. Все словно вымерло. Время остановилось. Иду по узкой, вымощенной камнем дорожке. Витька, вышедший мне навстречу, вынуждает стиснуть челюсти, сжать кулаки сильнее, чтобы быть готовым размозжить его череп по земле.
Замахиваюсь, как только расстояние между нами становится критично близким. Он уворачивается. Толкает меня в грудь. Завязывается потасовка. Мелкая, почти безболезненная. Швыряю его на землю и замираю от сказанных Мельниковым слов.
– Она моя невеста, – стирает кровь с губ большим пальцем правой руки, – тебе тут делать нечего, малой. Кулаки не помогут.
– Ты думаешь, я в это поверю? – ухмыляюсь. – Еще пару дней назад она была со мной. Со мной!
Братец поджимает губы. Смотрю на него сверху вниз. В его глазах зарождается агрессия, но он ее сдерживает. Только кулаки сдавливает до белеющих костяшек.
– И тем не менее она моя невеста, – Витька подбирает свою тушку с земли, выпрямляется, все еще трет скулу.
– Конечно, – с сарказмом. – Когда наш любимый папочка дал тебе команду «фу»? Этот брак больше ему невыгоден?! – повышаю голос. Меня снова несет.
– Не ори. И уходи.
Витька говорит медленно, с расстановкой. Общается со мной как с психом, есть у него такая гаденькая привычка.
– Она сама сказала, что не хочет тебя видеть, – добавляет между делом.
Добавляет или же добивает?
– Она так сказала? – прищуриваюсь и делаю неосознанный шаг назад.
Она не могла. Не могла же…
– Она видела тебя в окно и попросила поговорить меня. Ты только усугубляешь ситуацию.
– Нет, – отрицательно качаю головой. Я не верю этому лживому ублюдку.
– Да. Луиза моя. Запомни это уже, наконец. И не лезь к ней. У девочки горе, ей не до твоих разборок, малой.
– Посмотрим!
Круто разворачиваюсь и возвращаюсь в машину. Сканирую взглядом особняк, замечая, как в окне на втором этаже дернулась штора.
Сейчас я еще не знаю, что Лу нет внутри. Что он уже увез ее на свою старую квартиру. Сейчас я этого не знаю и делаю неверные выводы. Правда вскроется потом, тогда, когда будет поздно.
Я зол, настолько зол, что не хочу ни в чем разбираться. Не хочу выяснять. Я верю в то, что происходит.
Зная Лу, она вполне могла так поступить. Она всегда его боготворила, поэтому будет неудивительно, пошли она меня к черту. Эта мелкая зараза всегда выбирала его. Что бы я ни делал, как бы ни лез из кожи вон, она всегда выбирала его.