К нам подбежал черноволосый кудрявый паренек из обслуги, похожий на пронырливого цыгана. Коверкая слова, он торжественно позвал нас на ужин, одновременно с этим восторженно поглядывая на рыжеволосую Лору. А наша девица-оборотень загадочно улыбалась, обнажая ровный ряд зубов.
— Как твое имя, мучачо? — спросил я, пока тот не убежал по своим делам.
— Луис, сеньор, — блеснув зрачками, осклабился парень.
— Ты живешь здесь, в Трес Кантос?
— Да, сеньор, — Луис сделал стойку, внутренне почувствовав мою заинтересованность в его услугах.
— Кого из знатных сеньоров знаешь?
— Их здесь очень мало, — чудовищно коверкая слова, замахал руками служка. — Это Лопесы, Кастро и Алонсо. Вы хотеть знакомиться?
— Хотеть, ага, — усмехнулся я. — Беги, мучачо, и скажи, что мы сейчас придем.
— Ты что задумал? — заинтересовалась Ирина.
— Будем укреплять дружбу народов, — я приобнял девушек за плечи. — Пошли, оценим местную кухню. Я слышал, что она невероятно вкусная.
Глава вторая
— Отец, почему вы не сказали о приезде княжны Мирославы в Мадрид? — начал утро с упреков молодой щеголеватый мужчина двадцати шести лет от роду; он дождался момента, когда после завтрака большое королевское семейство дружно расползлось по своим апартаментам или направилось вершить личные дела. Кто-то интриговать, а кто-то праздно проводить время до обеда.
На Родриго был ослепительно белый костюм, такие же туфли с изящными пряжками из золота, а дополняла ансамбль тонкая трость с набалдашником в виде странной головы то ли зверя, то ли превращающегося из него человека. Лишь знающие толк в магических атрибутах люди могли точно сказать, что набалдашник обыгрывает сцену мутации человека в ликантропа, своеобразная отсылка к местным сказкам и мифам.
На пальцах Родриго нестерпимо блестели массивные кольца с драгоценными камнями и два родовых перстня, один из которых указывал на принадлежность молодого человека к арагонской королевской ветви, а второй — более старый, покрытый благородным налетом давних лет — имел герб Нарышкиных, чья представительница являлась прямой родственницей молодого мужчины.
— Не нужно быть Прорицателем, чтобы увидеть твою реакцию, — недовольно ответил Хуан Арагонский, раздраженный задержкой. Он не успел выйти из семейной столовой, как был перехвачен шустрым сыном. Мало того, попросил ровно десять минут на беседу, чтобы совсем уж не злить отца. — Я давно знал, что сеньора Щербатова едет сюда со своим мужем для налаживания деловых контактов. Твоя роль в этом деле неуместна.
— Вы запрещаете мне видеться с четой Волоцких, Ваше Величество? — Родриго был прекрасно осведомлен о свадьбе своей бывшей кандидатки в жены, и о том, кого она выбрала в мужья. Оттого и бесился, не понимая, как можно было согласиться на супружество с обычным идальго из вымершего рода? Красавица Мирослава (принцу невероятно нравилось имя русской княжны, таившее в себе раскаты далекого грома и ласковое журчание ручейка в роще) весьма озадачила его неожиданным выбором, фактически разбив сердце пылкого молодого мужчины. И эта рана еще кровоточила, заставляя метаться в размышлениях, почему отец столь жестко прервал готовящуюся партию.