Но я же так хотела вырваться на свободу. Закончить школу и свалить отсюда. Хотела, но осталась. Поддалась на уговоры. Мне изо дня в день давили на жалость, и я просто сдалась.
– Где ты? Тебя не было всю ночь.
– Я в безопасности. Не переживай.
Соскальзываю с кровати и, поставив телефон на громкую связь, надеваю платье.
– То, что вчера произошло, я совершенно этого не хотела. Эмоции взяли верх. Ты должна меня понять. Я же так за тебя переживаю.
– Ага, — бормочу себе под нос, пока кручусь перед зеркалом, чтобы застегнуть молнию на платье.
– Еська, надеюсь, ты сегодня вернешься?
– Да. Но нам нужно серьезно поговорить.
– Конечно-конечно, — мама тараторит и, кажется, плачет.
А вообще, у нее сейчас нелегкий период в жизни. Прошла уже неделя после сокращения, но работу она себе так и не нашла. Это в каком-то смысле ее убивает. Чувствовать себя ненужной, выброшенной на обочину жизни — очень отвратительное ощущение.
Стоп! Кажется, я снова стараюсь найти оправдания для ее поступков.
– Мне пора, — поджимаю губы и сбрасываю звонок.
На лестнице слышатся шаги, и я инстинктивно напрягаюсь.
Когда дверь в спальню открывается, я перестаю расчесывать волосы, замирая и слегка немея. В том, что передо мной мама Андрея, нет сомнений.
Они похожи. Только, в отличие от Панкратова, эта ухоженная и не выглядящая на свой возраст дама — яркая блондинка. Пышные локоны аккуратной волной перекинуты через правое плечо.
Его мать смотрит на меня с пренебрежением. Слегка закатывает глаза, успевая заметить и мою растрепанную шевелюру, и длину платья, что едва прикрывает пятую точку.
– Где Андрей?
– Не знаю, — веду плечом, чуть крепче сжимаю в ладонях расческу.
– Ясно все.
Она словно мимолетом смотрит на часы, а потом снова на меня.
– Милочка, очень вас прошу не задерживаться. У нас скоро завтрак, и ваше полуголое тело будет там явно лишним.
В горле образуется тугой ком.
Сглатываю и медленно киваю. Просто соглашаюсь с ее «просьбой». Как бы печально ни было это признавать, но в мире, там, где существует Андрей и такие, как его мать, для меня места нет.
Я всегда буду вторым сортом. Той, кого с пренебрежением попросят покинуть помещение или попросят принести еще один бокал шампанского «случайно» путая с официанткой.
Женщина, явно удовлетворенная моим раболепием, меняет гнев на милость, и уголки ее губ заостряются в улыбке. Она теряет ко мне интерес. Взбивает ладонью пышные локоны и без слов прикрывает дверь с обратной стороны.
Собираю волосы в пучок и потуже затягиваю пояс пальто.
Во двор проскальзываю молчаливой тенью, до жути боясь встретиться еще с кем-то в этом замке графа Дракулы.