Какая красивая женщина! Стерлинги — род древний. Они все похожи друг на друга: высокие, со светлыми, почти белыми волосами, узкими, немного лошадиными лицами и зелёными или серыми глазами. Близкородственные браки, чистота крови — и вот, пожалуйста. Макс бы не удивился, узнав, что у многих аристократов наследственные болезни. Мелисса заполучила от рода все самое лучшее: роскошные светлые волосы и красивые глаза цвета пыльных листьев, довольно высокий рост, грациозность… Бабка у нее слыла когда-то редкостной красавицей, хотя поговаривали, что она убийца и злодейка. От неё внучка унаследовала красивый овал лица и очаровательный носик, не то, что у ее младшего брата — тот-то носастый и с длинным подбородком.
Но Макс имел в виду даже не лицо и не фигуру, а то, как красиво она достигает вершины удовольствия. Это возбуждало, сносило голову. И ее румянец, и вздрагивающие губы, и запах её влаги на его пальцах — Макс уже готов был задрать ей юбку и усадить на колени, утоляя свою жажду. Интересно, а она умеет ртом? Согласится ли?
Демоны, оказывается, они с братом похожи больше, чем ему бы хотелось. Тьен не раз делился с ним своими приключениями. Впрочем, именно театр брат знал с другой стороны. Не в ложе, а за кулисами был его главной интерес.
Мелисса Стерлинг, бесова аристократка, уже поправила платье и, выпрямившись, глядела на сцену. Казалось, что она уже совершенно забыла, что пару минут назад извивалась в кресле, бесстыже раскинув ноги. Если бы не капелька крови у нее на нижней губе, Макс сам был бы готов поверить, что ничего не было.
Возле дома Стерлингов рос клен. Высокий, раскидистый, с длинными прочными ветвями. Максимилиан обратил на него свое внимание еще при первом визите, а теперь, провожая девушку, небрежно заметил:
— Должно быть, дерево загораживает солнечный свет. Отчего вы его не срубите?
Мелисса рассмеялась:
— Отец давно бы уже срубил, да я не позволяю. Ветки прямо у моего окна. Там летом птицы поют и тень, а зимой, знаешь, даже сова иногда прилетает. И вообще, мне оно нравится. Открываешь окно и листья трогаешь, разве не прекрасно?
Ветки. В окно. В окно ее спальни. Как интересно.
Нет, Макс, и думать забудь. Ты никогда в окна к женщинам не лазал, ты не Тьен. К тому же тебе уже тридцать, о боги, пять. Поздновато изображать из себя обезьяну.
Ветки в окна, говорите?
Мелисса, прощаясь, многозначительно поглядела на его губы, но целовать её на улице было нельзя — она ему не жена и не невеста, и он не удержался, шепнул:
— Окно не закрывай на ночь.
Ее удивленно-восторженное лицо стоило того. Придётся лезть.