Браслет на руке Лии запищал, информируя хозяйку о пришедшем сообщении: «Не забудь, у тебя сегодня в 19.00 свидание. Я все еще не теряю надежды стать бабушкой».
Девушка прочитала и невольно улыбнулась – ее мама была неисправима. А малышка (именно такое прозвище Лия вынесла со времен спорта) уже давно не верила в чудеса. Правительство жестко контролирует рождаемость среди таких вот, как она, бракованных. Но, чтобы быть хоть призрачно-демократичным, существует программа подбора пар, как они ее называют.
Сразу после появления на свет данные всех, имеющих атипичную ДНК, отправляются в общепланетарную базу. Там все – начиная от веса новорожденного и времени взятия геномной пункции, до литературных предпочтений и первой эрекции. «Досье» на каждого постоянно пополняется. Правительство аргументирует это тем, что именно полные данные позволят жителям Земли с атипичной ДНК подобрать идеальную пару. Результаты таких «подборов» часто мелькали у Лии перед глазами. Любви в глазах подобных молодоженов, сведенных компьютерной программой, почти не было. Лишь обоюдное согласие терпеть друг друга ради общего ребенка.
Да, именно что терпеть, реже – дружить, а уж любовь среди таких пар была редким, краснокнижным, почти вымирающим зверем. И как иначе – правительство разрешало завести одного ребенка тем, кто имеет ненормальную ДНК, лишь в том случае, если семья полная, а геномы при скрещивании дают минимальную вероятность появления ребенка с бракованным геном. Не иначе. Слишком дорого оказывалось правительству содержать детей с явными отклонениями. Например, с синдромом стеклянной кожи, когда эпидермис порою от одного прикосновения отваливается целым пластом, или с пресловутым синдромом Дауна. В случае развода или гибели хотя бы одного из родителей, объединенных программой, ребенок попадал в приют. Как же – вдруг у недомутантов чадо получится с нормальной ДНК, а вырастет в неполной семье. Пусть уж лучше о том, чтобы дите стало полноценным членом общества, позаботятся в детдоме. Игра в демократию, чтоб ей пусто было! А выселять без права возвращения за пределы Земли тех, кому не повезло в лотерее матушки – природы, и они, наивные, хотят иметь семью по любви, а не по микросхемам?
Лия бы тоже плюнула с небоскреба на эту программу, но мама… Хотя железная воля правительства в плане чистоты генома давала свои плоды – рост числа детей, рожденных с аномальной ДНК, за последние 25 лет значительно сократился, вот только и число счастливых семей уменьшилось.
«К черту демагогию и философию. Я живу, а буду жить еще и счастливо!» – про себя подумала Лия. Да, ей осталось совсем немного, время неумолимо приближало ее возраст к отметке тридцатилетнего рубежа, после которого участие в программе поиска партнера аавтоматически аннулировалось и, как не бейся ластами об лед, ребенка завести тебе не дадут. Банально не будут вынимать из живота капсулу, не дающую забеременеть, и все. Такие всем девочкам чуть ли не в семь лет имплантировали. Что уж делали мальчикам, Лия не знала, но как-то их тоже временно стерилизовали. Саму процедуру девушка запомнила надолго – ощущения неприятные. Причем не физическая сторона процесса, а эмоциональная. Словно в душу зашли в грязных сапогах, натоптали, а потом еще и наплевали. Именно так Малышка восприняла пояснения врача о том, что вынуть капсулу можно только в специальном центре, когда вырастешь, станешь взрослой и выйдешь замуж, или решишь навсегда иммигрировать с Земли. И никак иначе – попытка самовольного извлечения летальна, так как имплант расположен рядом с нервным узлом.