«На первом этаже теперь детские секции, — „вспомнил“ я. — Кружки рисования, музыки, танцев, юного натуралиста, туриста и много чего другого».
Со второго этажа, радостно меня приветствуя, спускалась Клавдия Васильевна:
— Как хорошо, что вы вернулись пораньше из санатория, Александр Александрович! Я уже собирались вам звонить!
Она повела меня в подсобные помещения, рассказывая мне по дороге, что сегодня ночью в музей привезли подарки от некой Елизаветы Марковны Заболоцкой, скончавшейся недавно в Париже. Дальние родственники, которым достался её особняк на Елисейских полях и вилла в Черногории, выполняя последнюю волю усопшей, переслали дары для краеведческого музея на имя директора — Александра Александровича Рыбкина. Директора?! О как!
— Вас даже во Франции знают! Вот вы у нас какой! А вещи, знаете… какие-то очень странные.
— Странные?
— Сами посмотрите, — развела руками Клавдия Васильевна, заведя меня в комнату. — Макет села Капищево в языческие времена — пропал из нашего музея в 90-е годы. Как он оказался во Франции? Ума не приложу. Коллекция щитов — замечательная, хоть сейчас выставку организуем. Рисунок на шелке «Портрет таможенного чиновника Лан Ян Вея» — это шедевр! Китаец, как живой. Мне кажется, что он усами шевелит, но это… и это…
Мой заместитель по хозяйственной части (и по совместительству куратор секции «Вышивка крестом») показала пластинку «Битлз» с желтой субмариной на обложке и красную шапку в виде полумесяца.
— Или вот!
Клавдия Васильевна принесла мешочек с птичьими костями и стеклянную, а может и хрустальную флягу с зеленой жидкостью, похожей на абсент. На овальной этикетке девушка в старинных русских одеждах махала рукавами, а вокруг плавали белые лебеди и цвели кувшинки.
— Тут половину вещей надо просто выбросить на помойку или в кружок театральный отдать на реквизит. Куда нам все эти сундуки, бочки, корзины? У нас и так площадей не хватает.
— Ничего выбрасывать не разрешаю! — сурово сказал я, быстро входя в роль директора. — Помещение опечатать, ключи отдать мне. Это всё?
— К сожалению, нет, — покачала головой Клавдия Васильевна и повела меня в кружок юных натуралистов.
Возле входа в живой уголок толпились ребятишки, пытаясь туда прорваться или хотя бы взглянуть одним глазком.
— Степан… ээ… Николаевич, — вспомнил я имя-отчество руководителя секции, сторожившего двери. — Что происходит?
— Не знаю, Шурик, — зашептал он мне на ухо, отводя в сторону. — Там такое чудо-юдо с Парижа привезли, что самому страшно. Нет, я слышал, что такие гигантские жабы водятся в юго-западном Камеруне, Экваториальной Гвинее и, предположительно, в Габоне, но она… ты не поверишь — сидит и читает стихи. Ребята из поэтического кружка заходили на неё посмотреть и оставили книжку со стихами, сказали — она сама попросила. Ну, после этого я всех выгнал, и стали ждать тебя.