Я тебя ненавижу (Рахманина) - страница 97
Больше город Н. меня не душил и отвращение к нему, появившееся, как только я сюда приехал, ушло. Мне было все равно где находиться, главное знать, что Алена рядом.
Последнее время я жил только ею. Чувства, которые я испытывал к ней, были для меня открытием. Никогда не думал, что человек, может быть настолько родным и близким. Её запах, звук её голоса, смеха, вкус кожи и губ, все было моим и я жадно поглощал те крохи времени, которые она способна была мне уделить.
Да, меня чертовски пугали эти перемены. Алёна, не прилагая никаких усилий связала меня невидимыми путами, и я не собирался себя из них вызволять, да и не смог бы, как не пытался, а я пробовал, сознавая, что у нее слишком много власти и при желании она способна меня уничтожить.
Мне было совершенно не ясно, как я жил прошедшие годы без этих ощущений. Но, одновременно, с ними пришли и другие, новые для меня эмоции. Страх её потерять, боязнь, что она ко мне не испытывает и малой толики тех безумных эмоций, что рождаются во мне, когда она поблизости. Дичайшая, не свойственная мне ревность, когда я видел взгляды мужчин на неё.
Я знал, что Алёна считает себя обычной, не примечательной особой, но на деле всё было иначе, просто она была настолько поглощена своим миром, что не замечала окружающего.
Несмотря на всю внутреннюю волю, что копилась ней, она казалась мне хрупкой и ранимой. Хотелось закрыть собой от внешнего мира, чтобы никто не мог причинить ей боли. Надеюсь, это еще не грань помешательства, радовало одно - сооружать изолированный звуконепроницаемый подвал порывов пока не возникает.
Я не знал причин, по которым она так фанатично отдается спорту. Иногда мне казалось, что это её способ жить и справляться со своими эмоциями, через боль, пот и кровь сбитых мозолей.
Вопросов о том, сколько продлится это наваждение я себе больше не задавал, при этом испытывая одновременно и наслаждение, и муку. Мозг отказывался работать по годам выстроенным алгоритмам: познакомился, потрахался, забыл.
Ежедневно мне приходили сообщения от девушек, которые хотели залезть ко мне в штаны, а я вел жизнь праведника, потому что не получал от девушки, которую считал своей ничего кроме поцелуев и касаний. Но даже невинные поцелуи с ней были ярче и красочнее, чем, порой секс с другими. Она была невинна и меня будоражило осознание того, что именно я буду её первым, хотя никого этот момент не имел для меня какого-либо значения. Собственно, мысли о том, что я хочу быть последним, меня тоже посещали.
Когда она вышла от врача, я испытал огромное облегчение. Сам не понимал, какой груз был на плечах, пока она не сказала, что все позади. И эта дурацкая встреча со сводным братом, чтоб ему неладно было. Смотрел на то, как он рассказывает ей нелицеприятную часть моего прошлого словно на крушение поезда, страшно, а оторваться невозможно. Мог бы остановить его раньше, вытолкать из-за стола еще до того, как он посмотрел в её сторону, но во мне родилось какое-то дикое желание узнать, оттолкнет ли она меня, узнав часть правды обо мне.