Я тебя уничтожу (Рахманина) - страница 24
– Франк тебя убьет, – произношу я, не пытаясь скрыть появившегося на лице отвращения. Черный нравился женщинам, вокруг него всегда крутилась толпа девиц, но ни одна надолго не задерживалась, и я списывала это на то, что никто не в силах вытерпеть его мерзкий характер, однако вскоре стало понятно, что он любит применить силу не только к равному противнику, но и к тому, кто заведомо его слабее. Когда это знание мне открылось, я стала и вовсе его презирать.
Денис отводит короткую прядь моих волос назад, а я пытаюсь избежать любого контакта с ним, но сейчас это невозможно. Его запах попадает мне в нос, раздражая терпкостью дешёвого одеколона и несвежестью тела, смешанного с дозой алкоголя, придававшему ему смелости.
– Франк разрешил тобой попользоваться, – сообщает он с мерзкой улыбкой на чересчур пухлых для мужчины губах, выдававших в нем человека, предпочитающего поддаваться искушениям, а не противиться им.
– Врешь! – выплевываю обвинение ему в лицо, не веря этим словам. Франк никогда бы так со мной не поступил. Никогда!
Но все же один маленький червячок сомнения поднимает во мне голову, напоминая, что мой муж не простой мужчина, а жестокий бандит. Но нет… Нет! Нет! Не мог он такого позволить со мной сотворить!
– Он вас всех убьет, когда узнает, ты же понимаешь это! – кричу я, пытаясь донести эту кажущуюся мне очевидной истину. – От вас даже мокрого места не останется!
Денис затыкает мне рот, накинувшись на мои губы, прижимая меня к стене и орудуя своим языком, вызывая во мне лишь приступ отвращения, пока его руки шарят по моему телу, срывая одежду. Страх от осознания того, что я не могу отсюда выбраться, защититься и отбиться от них, отнял все силы. Руки совсем ослабели, и Денис, кажется, даже не ощущал моего сопротивления.
По щекам ручьем лились слезы, которые я не в силах была остановить, пока он избавлял меня от белья, и я сжималась, словно эмбрион, пытаясь укрыться от прикасающихся ко мне рук, но кто-то подоспел ему на помощь – я узнала в них других доверенных людей своего мужа из его «чертовой дюжины», поняв, что предателей куда больше, чем хотелось думать, и ужас накрыл меня с новой силой, возвращая в голову жуткие предположения. Если они настолько осмелели, что готовы идти против того, кого всегда так боялись, значит, Самгин действительно на грани смерти, либо всё же уступил им право на моё тело, а это значит, что меня ничто не спасет.
Я полоснула Дениса длинными ногтями по лицу, как дикая кошка, за что получила сильный удар в живот, выбивший из меня дух, и согнулась от дикой боли, заставлявшей забыть, как дышать. Денису были не интересны эти страдания. Запястья вновь зафиксировали чьи-то руки, сжимая с такой силой, что казалось, по моей коже проходят крапивой, и буквально распяли на грязном вонючем диване. Одна боль неожиданно сменилась другой – острой, раздирающей, грязной и оскверняющей меня. Я бы предпочла вновь ощутить удар в живот, но не чувствовать, как Денис пытается забраться в глубь моего сухого лона. Он плюет себе на член, сопровождая это действие мерзкими комментариями, и совершает еще одну попытку, на этот раз вполне успешную. Чувствую себя так, будто меня на живую препарируют, когда он начинает двигаться во мне, обдавая мою кожу своим смрадным горячим дыханием. Я отворачиваюсь, лишь бы не смотреть на него, представляя, что все это происходит не со мной, что нет меня здесь, но Черный понимает мою уловку и, больно сжимая мои волосы, поворачивает лицом к себе.