* * *
— В общем, Лёх, — сказала Николай брату, когда они остановились в коридоре возле окна, — не приставай ни к пацану, ни к сестре его, понял? У нас и так проблем полно. Неизвестно, что нас вообще ждёт. Только раздоров в поместье не хватало.
Алексей стоял, сунув руки в карманы, и слушал с показным пренебрежением.
— А он что, тут будет жить? — спросил он.
— Где надо, там и будет. Что за вопросы?
Алексей театрально пожал плечами:
— Да нужны они мне. Как будто заняться больше нечем.
Но Николай видел, что брат придуривается. Его ребячество и вредность сейчас раздражали Николая, как никогда ранее. Николай чувствовал на себя огромную ответственность, которая свалилась на него без предупреждения вместе со смертью отца, а для Лёхи словно ничего и не поменялось. Он явно не осознавал всей серьёзности ситуации.
— Хватит юродствовать. Ты меня понял? — проговорил Николай с заметным раздражением.
— Да понял, понял, — буркнул Лёха. — Не трону я их, блин. Что ты за этого слугу так заступаешься?
— Поймёшь скоро, — сказал Николай и вернулся в кабинет.
В это время Геннадий сидел на диване и пересматривал запись с камеры видеонаблюдения, которая запечатлела, как Артём раскидывает боярских детей, словно тряпичные куклы. Николай сел рядом:
— Неплохо дерётся.
— Техника у него так себе, — небрежно ответил дядя. — Оттачивать и оттачивать. Завтра хочу устроить с ним тренировочный бой, посмотрю, на что парень способен. С шестым рангом он справился, а вот с третьим…
— Когда ему скажем-то?
Геннадий остановил видео и выключил экран:
— Вот как будут готовы результаты ДНК-теста, так и скажем. В понедельник, скорее всего.
— А остальным?
— Посмотрим. Не торопись. До суда, в любом случае, все должны узнать.
— Думаешь, бояре отзовут заявления?
— Надо поговорить с ними. Я надеюсь, что удастся уладить дело миром, без всяких судов. У нас и так с разделом наследства волокиты по горло, а ещё суды. Да тут и оснований-то для возбуждения дела нет. Разве что ущерб заведению и паре охранников шишки набил. Но это мелочи. Как Лёха? Вразумил его?
— Вразумил… надеюсь. Его не поймёшь. У нас жопа полная, а у него — дурь в голове одна.
— Всему своё время. Повзрослеет. Кстати, мне тут Пётр Голицын звонил, принёс соболезнования. Собирается лично приехать на похороны.
— Вот же сука! — процедил Николай. — Они же издеваются над нами. Что хочет? Завод ему продать?
— Насчёт завода ничего не сказал, но думаю, послезавтра мы всё узнаем.
— Я бы его послезавтра же и грохнул, — Николай встал с дивана и подошёл к окну. На улице уже начинало темнеть. — Если Голицыны снова заведут разговор о продаже завода, значит, это точно они. Тогда мы их и прижмём. Эти скоты должны поплатиться за содеянное.