— Дядя Гена прав, — встал на его сторону Николай. — Не лезь, Артём. Только хуже сделаешь. И так проблем хватает.
— А что, если потребовать наказать их? — предложил я. — Вдруг дружинники Борецкого самоуправством занялись? Обратиться официально, потребовать принести извинения, выплатить компенсацию.
— Нет, Артём, — покачал головой Геннадий, — мы не будем этого делать. Ирина поправится, и всё забудется. Сейчас есть дела поважнее.
— Так говоришь, потому что она — никто? — я посмотрел Геннадию в глаза. — А если бы она была членом рода? Вы бы так просто это оставили?
— Она — не член рода, — строго ответил Геннадий, выдержав мой взгляд, — и даже титул дружинницы пока не получила.
Я вздохнул, но возражать не стал. «Нет уж, — думаю, — пусть для вас — никто, но не для меня. И я так просто это не оставлю».
С одной стороны я хорошо понимал Геннадий. В такой ситуации, в которой мы находились, портить отношения с великим князем — шаг самоубийственный. Когда против нас — такие могущественные враги, друзья должны быть не менее могущественными. А с другой стороны, я не мог смириться с произошедшим. Борецкие были неправы, они учинили произвол, в итоге пострадал невинный человек. Их надо призвать к ответу.
Вот только как? Я пока не знал. Понял одно: Востряковы в этом деле мне — не союзники.
* * *
Василий Степанович нажал кнопу мыши, и на экране появилось лицо племянника. Когда-то давно Владимиру попал в голову осколок, и теперь череп в области левой скулы и надбровной дуги был немного деформирован, а вместо левого глаза стоял протез, который смотрел постоянно в одну точку, что придавало племяннику несколько зловещее выражение лица.
— Добрый вечер, Василий Степанович, — поздоровался Владимир.
— Добрый, Володь, добрый, — ответил великий князь. — Ну как дела, рассказывай.
— Проблема улажена, как вы и просили. Парень получил урок.
— Проблем не возникло?
— Были небольшие проблемы. Двое наших попали в больницу, но я всё уладил.
— Вот так, значит. И где сейчас этот Артём? Жив хоть?
— Он жив. Мы к его сестре наведались. Он получил предупреждение. Надеюсь, это его вразумит. А если нет — у него и другие родственники в Новгороде имеются.
— Хм, — Василий Степанович недовольно свёл брови. — То есть, парень вам начистил рожи, а вы пошли и отлупили его сестру. Я правильно понимаю?
— Э… Вы же сами сказали, попугать. Я сделал всё, как вы просили.
— Хм. Что ж, ладно. А как так получилось, что двое твоих людей оказались в больнице? Сколько ты послал человек?
— Четверых, Василий Степанович.
— Четверых. И все — рунные мастера?