Ну захватили его. И что с того? Если он дал вассальную клятву, то отказ от нее чреват серьезными последствиями. Он гений. Глядишь, в его случае штрафные санкции будут и посерьезней. Так что, заставить его трудиться на кого-то другого весьма проблематично. Система неумолима и таких шуток не понимает.
Вот если станет известно, что он сам по себе, тогда да, проблемы очень даже возможны. И даже скорее всего, вероятны. Кстати, обезопаситься проще простого. Достаточно дать вассальную клятву Проскурину. Профессору он доверяет. Но тут такое дело. В этом мире работает одно интересное правило. Вассал моего вассала, мой вассал.
То есть, присягнув Павлу Александровичу, он автоматически присягнет боярину Голубицкому, со всеми вытекающими. Так что, Борис решил пока погодить. Врем есть. Если же возникнет острая нужда, то дурное дело не хитрое.
Завтрак забросил в себя практически не чувствуя вкуса. Только чтобы на уроках живот не урчал. После чего рванул в кабинет Проскурина. Успел минута в минуту. Тот глянул на часы. Хмыкнул покачав головой. Но говорить ничего не стал. А что такого, дело-то молодое. Да и вдову прекрасно понимал. Сам-то, что говорится, седина в бороду, бес в ребро.
Через два часа, переместились в лабораторию, для проведения лабораторного занятия. К слову, она редко когда пустовала. Оба бывших ученика профессора, а ныне кандидаты Голубицкого университета, не прекращали работу над своей подготовкой к магистерскому экзамену. Помимо жалования, одним из условий было как раз то, что Проскурин выступит их куратором. Так что, лабораторию пришлось оборудовать по последнему слову.
Непонятно? Ну так, и Измайлову поначалу было непонятно. А между тем, все просто. Выпускники высших учебных заведений получали не привычный ему красный диплом, а звание кандидата такого-то университета. Что давало им право на должность двенадцатого ранга.
Если они желали продолжить научную работу, им предстояло подготовиться к магистерскому экзамену. Обычно на это отводилось четыре года. Получив магистра, можно было подступаться к докторской диссертации.
Современная физико-химическая лаборатория без электричества, это нонсенс. И на «Газели» оно так же имелось. Иное дело, что освещение все же предпочитали в виде ацетиленовых фонарей с зеркалами. Во-первых, лампочки светили более тускло. А во-вторых, перегорали слишком быстро. Так что, электричество сугубо для опытов ученых и привода станков артефактора. Токарный и фрезерный станок в корабельной мастерской приводились в действие с помощью вала отбора мощности непосредственно от машины.