А потом рухнул и разбился на осколки.
Фиолетовые. Серебряные. Ослепительные.
[1] Умение ходить между Гранями — одна из ветвей порталостроения, характерная именно для темных эльфов. В своем замке, с которым эльф тесно связан кровью, он может перемещаться от места к месту мгновенно и на минимуме личных сил.
[2] Эльфийское обращение к инородцам. Между собой они используют иные обращения. Ренсали — к тому, кто ниже статусом. Эраро — к равному. Вериалис — к тому, кто выше.
Эльфийская классика бывает разной. Она повторяет естественные природные мотивы, а потому может быть броской, лаконичной, воздушной, тяжеловесной…
В замке Алиэто-оф-Ксадель эльфийская классика пела оду паранойе: из спальни темноэльфийского ценителя шпионок не было ни одного выхода. По крайней мере, обнаружить сходу мне их не удалось, и чтобы попасть в ванную комнату, пришлось обратиться за помощью хозяину.
Сегодня у меня ночь откровений: я впервые в жизни была с мужчиной, впервые в жизни дала взятку собственным телом, впервые в жизни воспользовалась порталом, чтобы попасть в туалетную комнату.
Даже не знаю, что меня больше всего впечатлило!
Из одежды на мне было то, что удалось добыть — рубашка с эльфийского плеча. К моей одежде темный меня не пустил: только ухмыльнулся и руками развел, когда я, прикрытая одними волосами, остановилась у защитного контура над горкой вещей и оглянулась на него.
Ах, да. Я шпионка. Артефакты. Мало ли.
Пришлось брать, что есть. Темноэльфийская ухмылка стала шире, но этого я предпочла не заметить.
Я бы тоже ухмылялась, доведись мне увидеть, как приличный с виду разумный надевает чужую (!) несвежую (!) вещь — еще и не по размеру.
Ванная комната оказалась еще одной пещерой.
Камень пола пульсировал под ногами теплом и уходил вниз ступенями, образовывая бассейн с террасами разной глубины. Вода лилась сверху, с карниза, и знакомая мне уже подсветка, больше всего похожая на украденные с поверхности лунные лучи, заточенные в подземельях, скрещивалась на этом потоке, дробилась, рассеивалась.
“Проклятые остроухие эстеты!” — подумала я.
И в этой мысли была огромная доля зависти.
В служебных покоях, отведенных наемному персоналу, ничего подобного не было.
Вода оказалась приятно горячеватой. И, стоя под теплым водопадом, я сосредоточено оттирала с себя чужие следы и прикосновения.
Крови на внутренней стороне было совсем мало, и я поторопилась ее смыть.
Испытывала я двойственные чувства по поводу этой крови. Одна часть меня чувствовала себя уязвленной — как так, мужчина, лишивший меня девственности, этого даже не заметил?! А другая осторожно радовалась — может, хорошо, что не заметил.