Скрип двери за спиной заставляет вздрогнуть и меня, и подопытный объект. Он снова срывается со своего места, а я делаю вывод, что радиус моих возможностей не так уж велик. Или это только поначалу.
— Женя? — удивленный голос принадлежит, естественно, Теодору.
Видимо, ему, как и мне не до сна. Медленно оборачиваюсь и встречаюсь с такими уже родными для меня глазами.
— Что ты тут делаешь? — подходит он поближе и берет в руки оставленную мной в кресле книгу.
— Читаю, — пожимаю плечами, внимательно наблюдая за его реакцией.
– “Книгу мертвых” на старовиниконском языке? — поднимает брови мужчина. — Где ты ее достала? Уже много лет она никому не попадалась на глаза.
— Это не я. Она сама меня нашла и чуть не прибила, — изумленно хлопаю глазами. Оказывается древний талмуд тот еще конспиратор.
Между тем Эмерей, так и не выпуская томик из рук, плюхается в кресло и принимается аккуратно, чуть ли не с благоговением его листать. Да уж. Во мне не было и половины того трепета, с которым переворачивает каждую страницу граф.
А пока мой собеседник занят, я откровенно разглядываю своего опекуна. Только сейчас до меня доходит, что я, возможно, никогда больше его не увижу. Обратно вернусь в свой мир, примусь за учебу, и снова потекут размеренные привычные своими событиями дни. А Виникония, Теодор, мальчики забудутся, как сон. Впервые в жизни я чувствую такой внутренний раздрай, такие противоречивые эмоции. Меня накрывает глухой тоской, словно тяжелым ватным одеялом, а сердце в груди, словно кто-то медленно, по кусочкам разрезает на части. Пора себе признаться, что я окончательно и бесповоротно влюбилась. Только нужна ли ему моя любовь?
А как хорошо бы было хоть на миг, хоть на секундочку ощутить, что я нужна, желанна, любима. Ощутить тепло его рук, вкус губ, нежность и ласку.
Прижимаю руку к груди, словно пытаюсь унять терзающую душу боль и понимаю, что Теодор уже давно не смотрит в книгу, а буравит нечитаемым пылающим взглядом меня. Нервно сглатываю, наблюдая, как он медленно откладывает в сторону талмуд, а затем поднимается и идет ко мне, замершей возле окна.
— Женя, — его ладонь касается моего обнаженного плеча, которое сразу же покрывается мурашками. Я и не заметила, где оставила свою шаль. — Женя…
Его тихий шепот звучит для меня оглушительно. Словно мое имя на его губах нажимает на какой-то спусковой механизм в моем сознании. Я должна. Просто должна почувствовать себя с ним, узнать как это, ощутить. Хотя бы раз, хотя бы на одну ночь побыть его, для него, а он для меня.