Но ничего такого не происходит.
— Моя дорогая, запомни, — хмыкает он в ответ на мое заявление. — Клейвоант, то бишь я, никогда не ошибается…
— Вы? — изумленно округляю глаза. — Тот самый Клейвоант?
Вот не ожидала, если честно, встретится с прародителем драодов, изобретателем артефакта Миана и, по совместительству, предком Теодора.
— Он самый, — улыбается старик, кокетливо поправляя длинную бороду.
Ноги подкашиваются то ли от усталости, то ли от потрясения, и я плюхаюсь на пятую точку, но вместо твердого пола под попой у меня возникает непонятно откуда взявшееся кресло. А спустя несколько секунд точно такое же появляется возле драода, и он чинно присаживается на мягкое обитое тканью сидение.
— Кхм… — откашлявшись, нахожу в себе силы продолжить дальше разговор. — Так что вы там говорили насчет моего дома?
— Понимаешь, Женя, дом весьма эфемерное понятие, — принимается вещать мужчина. — Вот смотри, если я тебе скажу, что ты, к примеру, не уроженка своей Земли, и даже не Земли той, где мы сейчас, а совсем другой, хотела бы ты туда попасть?
— Нет, конечно же, нет, — отрицательно мотаю головой. Зачем мне какой-то незнакомый мир, мне и этих двух хватает?
— Вот видишь, — поднимает вверх палец Клейвоант. — Только тебе решать, где будет твое место, твоя судьба. Все мы дети Вселенной, Великой Праматери, которая дала жизнь первому из миров. Остальные же отражения первородного мира, которые возникли вследствие каких-то факторов.
— А люди в мирах тоже отражение? Тоже не настоящие? Я не настоящая? — задыхаюсь от внезапной догадки.
— Как это не настоящая? — фыркает маг. — Каждый из миров настоящий, каждый человек в нем, каждая душа, каждое воплощение. Вот смотри, если я возьму любую из книг, — вскидывает руку провидец, и в его ладони тут же материализуется пухлый томик рассказов О.Генри и решу, прочитав один из рассказов, перевести, к примеру, на другой язык, он перестанет быть рассказом?
— Ну… — чуть замявшись, говорю, — Не перестанет, конечно.
— Вот и ты воспринимай миры, как одну и ту же книгу, переведенную на множество языков. Ведь согласись, перевод не может быть дословным. Каждый переводчик вносит в него небольшую лепту своего творчества, чтобы повествование было гладким и интересным. Гармоничным…
Вот значит, какова концепция? Мы все видоизмененные копии одного мира. А сколько же существует этих самых первородных миров? В каком из них я сейчас?
— В нашем, конечно, — читает мои мысли драод. А может, я это вслух спросила? — Для тебя все тут выглядит тем местом, где ты ощущала себя наиболее спокойной, счастливой и защищенной. Ведь именно так должны себя чувствовать люди в храме, ты не находишь?