- Я ведь ее не люблю, как женщину – не люблю, - билось в его висках. – Я вообще любить разучился.
- Любовь – это навык, - отвечал голос внутри него. – Ее можно взрастить, словно цветок.
- Я совсем ее не знаю!
- Ты знаешь достаточно, чтобы захотеть ее спасти.
- Но жена…
- А почему, собственно, нет? Что тебя смущает?
Смущает? Или возмущает? Или вносит смятение в мысли и будоражит кровь? Быть женатым – это определенно не то, в чем у Аарона есть опыт. Желать собственную жену – это греховно? А сердится на нее за то, что она оказалась такой нежной и страстной? А ревновать ее к тем, кто прикасался к ее телу до него? Он все еще порывался убежать на свидание с Всевышним, потому что молитва рядом с ней не получалась, постоянно сбиваясь в комок злости, вожделения и какого-то щенячьего восторга, но Номи закинула на его ногу свою белую коленку, и он сдался, позволив себе ускользнуть из этой реальности в мир снов.
За окном (точнее, за стенами хижины) была поздняя ночь, а к нему в дверь колотили так, что шатало всю хижину. Аарон с ворчанием отпихнул от себя нежное женское тело, поднялся и рывком распахнул дверь, совершенно забывая, что он обнажен.
- Чего надо? – рявкнул он в лицо орку.
- Зуб… болит…
- А днем ты где был? – целитель сердито смотрел на несчастного, который держался за щеку.
- Днем не болел.
- Погоди, оденусь.
Он захлопнул дверь перед носом нежданного пациента и хмурясь, натянул свою единственную одежду.
- Тебе помочь? – приподнялась Номи.
- Не думаю. Я только посмотрю. Что я сейчас могу сделать без инструментов и трав? Спи.
Она послушно легла, а Аарон повел орка к костру, где заставил его широко раскрыть рот.
- Ну что, удаляем, - спокойно констатировал он. – Завтра я соображу, как сделать инструменты, и выдерну. Лечить там бесполезно. А теперь извини, я спать. У меня жена.
- А удалять обязательно? – жалобно спросил огромный мужчина. – Может, пройдет?
- У тебя вчера прошло, - холодно ответил Аарон. – Ну, вообще, может и пройдет. Зуб сам сгниет, такое бывает. А может и сепсис начаться, потом заражение крови… Придется резать. Как хочешь, конечно. Завтра решишь.
Аарон широко зевнул и огляделся. Он так хотел убежать от всех в пустыню – а теперь вдруг хотел обратно к жене. Никакой логики, да. Подумал – и вернулся в дом.
---
Кузнец у орков оказался никудышным, и целителю пришлось самому встать за наковальню. Счастье еще, что инструмента было достаточно – награбленного, разумеется. И слиток серебра ему вождь после жаркого спора выдал. Когда твоя жизнь бесконечно долгая, можно овладеть не одной профессией. Аарону двести семьдесят лет. Ковать он научился, когда понял, что проще сделать самому, чем объяснять неграмотным кузнецам, что он хочет получить на выходе. В утерянном коробе, разумеется, инструменты были самого высшего качества, сделанные гномьими мастерами по его чертежам, но его за долгую жизнь столько раз грабили, что он и сам выучился делать даже и сложные изделия.