Когда мрак расступился, обещая скорой встречи, я обнаружила себя лежащей на какой-то не то кушетке, не то на длинном столе. Причём, я снова видела себя со стороны, паря над собственным телом. И хотя теперь-то я знаю, сто вовсе и не я летаю призраком по комнате (или не комнате?), а стихия, глазами (или чем там она видит?) которой я вижу, находясь все ещё в бессознательном состоянии там, на кушетке.
Не очень красиво лежу я, кстати. Ну, не могли или похитители меня хоть уложить нормально что ли? А то: лицом вниз, волосы растрераны, будто меня именно за эту с позволения сказать шевелюру (до плеч волосы-то) и тащили к месту моей теперешней дислокации. Но и это не всё: одна рука вытянута вперед, вторая свисает с кушетки справа, и что бельше всего меня поразило - мой зад (извините за подробности) приподнят вверх. Какого?! Что это за…?!
А интересно, я вот в таком духообзаном состоянии смогу себя переложить по-другому? Попробовала. Ничего. Эх, жаль. Так, что-то я задерживаясь, пора просыпаться и делать ноги из этого странного места. Но сначала посмотрю где это я оказалась. То, что я не в Академии - ясно, как день: у всех студентов на запястье стоит метка, знак учебного заведения, и он вещь многофункциональная. Например, когда я опаздываю на пару, он нагревается, напоминая, что я невероятно непунктуальный человек. А если я нарушают какой-то запрет, так эта, постоянно чёрная татушка, становится красной… и светится, тоже красным. Вот, как сейчас. Только я даже в виде призрака ощущаю, как метка ещё и адски жжется. Чую, когда очнусь, меня ждут “наиприятнейши”е ощущения.
Полечу “на разведку”, пока время есть.
ГЛАВА 10
Посмотреть было на что. Я оказалась в самой верхней комнате высоченной башни в горах. Что это за место, я представляла плохо. Вокруг башни были только горы. Не такие, как их принято описывать: каменные великаны со снежными вершинами, окутанные таинственным туманом, и прочая красивая шелуха. Эти горы были такими… жуткими. Они не вселяли восторг, трепет, какой испытываешь, глядя если и не на чудо природы, то на неземную красоту точно. Эти горы своей чернотой хоть и завораживали, все равно будили где-то в глубине души какой-то иррациональный страх, и неизвестно к чему этот страх относится: к тьме, окутавшей вершины, как чёрный непроглядный туман, или к высоте, на которой находится башня, ведь внизу (опять же из-за этой тьмы, стелящейся по дну долины) ничегошеньки не видно, словно нет ни конца, ни края у этой бездны. Кроме серых вершин этих гор, не видно более ничего: либо каменные глыбы, либо тёмные провалы расщелин, либо тьма, туманом укрывшая в своих объятиях землю на многие километры вокруг.