— Говори. Не смущайся, — разрешила Лиза.
Все равно ведь не удержится.
— Думаете, вы это… того… ну, в смысле, не в себе?
Степан вжал голову в плечи, прекрасно осознавая, что говорит нехорошие вещи.
— А ты как считаешь? — спросила Лиза, борясь с желанием разреветься.
Ох уж, эта детская непосредственность.
— Не хочется верить, — признался мальчишка со вздохом. — Потому что тогда и я… ну, того.
— Почему?
Разговор становился все безумнее.
— Ну… — Степан всхлипнул. Горестно. Совсем по-детски. — Я ж тоже Сашу видел.
Лиза вовремя схватилась за поручни. Тело соскользнуло вниз. Хотя все равно пришлось несладко. Качели саданули аккурат по копчику. А тарелка приземлилась на босую ногу. Спасибо, что не разбилась и не порезала.
— Ты издеваешься? — спросила Степана строго.
На глаза выступили слезы. От боли и обиды.
Мальчишка замотал головой.
— Нет. Я видел. Клянусь! Вы ей про Буратино читали. А я игрушки в телефоне показывал. Когда мы в последний раз гуляли, она коленку ободрала. Из-за меня. Мы в догонялки играли. Она упала. Вон там.
Степан показал на цементную дорожку по соседству с детской площадкой, а Лиза молчала. Язык отнялся напрочь. Так все и было. Сашенька упала, пытаясь догнать Степана. Слишком старалась, а у шестилетней девочки и десятилетнего мальчишки
— разные весовые категории. И об этом Лиза точно никому не рассказывала. Степан попросил. Опасался нагоняя от Татьяны или Анатолия Антоновича за травму девочки.
— Не знаю, почему все Сашу забыли, — проговорил мальчик горько. — Но я помню.
Лиза отодвинула тарелку в сторону — на траву, и снова села на качели. Голова шла кругом. Ох, может, и этот разговор ей мерещится? В самом деле, не бывает же так, что существовал человек, а потом исчез. Все о нем забыли, кроме двоих. Бред. Точно бред. Но и одинаковых галлюцинаций не бывает. Но какие тут еще могут быть объяснения?
— Добрый день.
К качелям шел Влад. В джинсах и футболке. В свете солнца загорелая кожа казалась бронзовой, а волосы переливающимися сотней золотистых огоньков.
— Здрасьте, дядя Влад! — Степан широко улыбнулся.
А Лиза с трудом выдавила слова приветствия. Встреча ни капли не обрадовала. Теперь он считает ее сумасшедшей. И истеричкой. Хуже не придумаешь.
— Пострел, окажи любезность, оставь нас с Лизаветой наедине. Для взрослого разговора.
Глаза мальчишки стали хитрющими. Мол, знаем мы ваши взрослые разговоры.
— А на лодке покатаете?
Влад кивнул, соглашаясь на взятку. Степан просиял. Подхватил пустую тарелку с травы, сунул термос подмышку и умчался восвояси.
— Как себя чувствуешь сегодня? Физически? Про эмоции и так все ясно.