В гости к таинственной Виоле пригласили вскоре после завтрака. Явилась Аксинья, дабы передать, что "ждут прямо сейчас". Сказано это было взволнованно и проникновенно, а выглядела девчонка непривычно "шелковой". Видно, опасалась, что плохо выполненное или, что еще хуже, невыполненное распоряжение аукнется по-крупному. Лизе не осталось времени на марафет. Ну и ладно. В конце концов, свидание с Владом прошло так себе. Нет смысла стараться понравиться его родственнице. Никакой косметики. А из одежды сойдут и джинсы. Однако в последний момент Лиза передумала, надела длинную юбку и блузку с рукавами по локоть. А короткие волосы собрала в хвостик.
И не зря.
Виола — пожилая дама в нарядном цветастом платье и собранными в узел седыми волосами — оглядела Лизу с ног до головы и удовлетворенно кивнула. Заметила, обращаясь к Людмиле, что в кое-то веке видит в гостях именно женщину, а не "полупарня" в штанах или полуголую блудницу. К слову, Людмила сегодня тоже отказалась от обтягивающих джинсов, облачилась в строгое платье ниже колен.
— Елизавета Смолина, двадцать пять лет, замужем, но с мужем больше не живу, — честно отрапортовала Лиза. Все равно Аксинья наверняка рассказала об играх в прятки с Вовой и Ядвигой Семеновной.
— Смолина по мужу?
— Да.
— А в девичестве?
— Тимофеева.
— А родителей как звать?
— Звали, — поправила Лиза. — Аркадий Тимофеев и Софья Тимофеева. В девичестве Маринина, — добавила она на всякий случай.
— Маринина, — повторила Виола задумчиво. — Была у меня знакомая с такой фамилией. Может, родственница?
— Вряд ли. Моя мама — подкидыш. Выросла в детском доме.
Лиза смотрела в глаза Виоле, не смея отвернуться, хотя очень хотелось. Родственница Влада напоминала орлицу — хищную птицу с цепким взглядом. И чем больше Лиза на нее смотрела, тем сильнее крепла уверенность, что они встречались раньше. Может, в прошлых жизнях? Безумие? Теперь Лиза была готова поверить во что угодно. В переселение душ, в том числе.
Виола задавала один вопрос за другим: о родителях, детстве, маминой смерти, жизни с мужем, Сашеньке.
— Зря ты ее впустила, — проговорила Виола с явным недовольством, когда Лиза объявила, что сделает все, что угодно, ради возвращения дочки.
— Не говорите так! — возмутилась Лиза.
Виола ударила ладонью по столу.
— Не повышай на меня голос, девчонка! Мне девяносто стукнуло. Что хочу, то и говорю! Не тебе мне указывать. Видела я уже тут такое. Рыдала-рыдала об убиенном в утробе младенце. А потом передумала забирать.
— Я не такая и…
— Та тоже вертихвосткой и дурой не выглядела. Но как мужик, тот, что младенца нерожденного убить заставил, пальцем поманил назад, так рванула к нему. Как же, любовь великая! Про ребятенка и не вспомнила ни разу. Мужик дороже оказался. Еще и Владу голову заморочила, глазищами зелеными стреляла.