— Структурировать и анализировать, — перекривила куратора, — ага сейчас. У нас пока никакой системы и структуры — бежим стадом, пытаясь не отстать и не быть затоптанным остальными, слушаем историю корпуса, молясь на короткие паузы в сплошной физической подготовке, которую Штормиус называет исследованием верхнего порога индивидуумов. Ага, еще одно выражение — растянем ваше эго — это значит он опять приготовил какой-то тест, заставив прыгнуть выше головы.
Всё самое интересное начинается с прыжка — с прыжка в неизвестность. Бояться неизвестности — значит, отказывать себе во всем новом и необычном. Может он и прав. Что заставляет нас прыгать через не могу, и я все?
Поднял свой зад и тащи туда — это не дает никакой гарантии, что туда — конечная точка.
Он вырабатывает в нас зачатки беспрекословного подчинения или способность выполнять команду на автоматизме, потому что в условиях миссии это может спасти не только твою задницу. Но и тех, кто с тобой в связке.
Не так уж много у меня возможностей, я снова открыла флакончик с тонизирующим составом и капнула три капли в стакан с водой.
Завтра опять в бой, и нужно выглядеть так, как будто ты вернулась с отпуска на побережье.
Крем что ли сделать, от ломоты в коленях. И в спине. И в плечах. Мне кажется, или у меня болит даже мизинчик?
— Ну, за королеву, то есть за меня, — чокнулась со своим отражением в зеркале и упала на матрас.
И отключилась, как только голова коснулась подушки.
Часть 16. Смотри в корень!
Анатомию в медицинском институте начинают преподавать на первом курсе. Три семестра студенты зубрят названия на латыни и ищут выученное в препарируемых трупах. Именно тогда напрочь отбивается чувство брезгливости у будущих медиков.
Какой врач может быть без знания анатомии, поэтому к изучению предмета относятся серьезно. В конце первого курса дифференциальный зачет с оценкой, влияющей на стипендию, а еще через полгода экзамен, не сдав который, в мое время можно было легко расстаться с институтом.
Поэтому команды куратора я пропускала сквозь линзу медицинского опыта и идеального знания анатомии. Что подчас ставило меня перед дилеммой, выполнять буквально или поискать другой смысл, учитывая то, что Штормиус усиленно работал над собой и трансформировал команды на понятный штатским язык с минимальными намеками на половую принадлежность.
Он получил разнос из-за сисек, кто-то из наших впечатлительных пожаловался, не иначе.
Теперь команда «не вижу сисек», требующая резвого построения в одну линию по росту звучала «по коттеджам». Видимо он решил даже не упоминать грудь, а то мало ли, еще обидятся.