Самая действенная манера для излечения внутренних повреждений, и… самая глупая, как по мне. Целоваться с Сарвом было последним, что пришло бы мне в голову даже в час смертельной опасности. Теперь, поди и докажи, что злого умыла не было. Мне подумалось, что губы придется оттирать песком до конца жизни. Сил не осталось даже на слезы.
Вспомнился тот самый первый раз и шепот Майло прямо в душу: «Глупая моя девочка…»
Глупая — это точно. Будь я немного умнее, забыла бы о Вардасе, но вот только сам он никак не желал забываться.
Глава 4.1
Голова шла кругом от очередной порции гадости, которую в нее влили насильно. От нее еще и крутило живот так, что внутренности просились наружу.
Но остатки рассудка еще не покинули сознание. Поэтому желание, чтобы все это поскорее закончилось, огненным клеймом прожгло все ее мысли.
За что все это ей? Нет, не тот вопрос, она себе задала. Зачем она здесь?
За что, было и так понятно — не особенно была приучена к труду, да и прикладывать ручки самой желания не было.
Избалована была родителями до ужаса — одна единственная цацка в семье, именно цацка, по-другому и не назовешь. Родители были купцами, не абы какими — зажиточными. Все у них было, а вот детей не было.
И случилось, как в той сказке про избалованных королевен и ненасытных драконов, что нянька рассказывала на ночь глядя, чтобы Людя крепко засыпала. Только малая была не такая дура. Заснешь вот так, а новой сказки не услышишь.
Так вот, что же было в сказке? Память стала подводить.
Там у короля с королевою тоже не было детей, и тогда королева приказала изловить невиданную птицу, что прилетала в королевский сад и там на деревьях сидела.
Птицу, ведомо, никто не изловил, а вот хвост ей оттеребили знатно. Раз, наевшись тех перьев, королевна понесла.
Матушка Людина вряд ли за птицей гонялась с батюшкой на пару — не в том положении люди были, так и соседи засмеять могут — но вот к знахарке одной матушка таки сходила.
И, ладно бы, будь это вайдилута из своих. Так нет же, отперлась, заверни глаза, за самые болота, за леса — не лень же ей было.
Та знахарка из темных была. Скорее всего. Это теперь понимала Людя, а тогда понимать ей не было надобности — после, проведенного обряда матушка ею, как раз-таки, обременилась.
И никому не было дела — темный был обряд или какого-то еще цвета. Дите родилось здоровое — счастью родителей предела не было.
Так и жила Людвика Огбите — в непомерной любви и заботе. Имела свои покои с детства, нянек, что бежали по первому зову, игрушек в достатке, убранства самые красивые.