с карапузом, группа мальчишек-подростков и мужчина, который постоянно
нырял. Я переоделась в кабинке, окунулась, а затем прилегла под
солнечные лучи, чтобы быстрее высохнуть. Опаздывать ни в коем случае
было нельзя, поэтому пришлось поставить будильник.
Кожу приятно грело, а ноздри щекотал запах морской воды
вперемешку с сушеными водорослями. Долго лежать на спине не
получилось, как я не зажмуривала глаза, перед ними всё равно плясали
разноцветные блики – пришлось перевернуться на живот. Собственно, в
таком положении я и задремала.
Сразу же каким-то неведомым мне образом стемнело. Я очутилась на
большом балконе в дворце, а рядом по каменной стене вился плющ.
Посмотрела на себя: вместо купальника появилось изумрудное платье, как
из музея, корсет которого больно впивался в рёбра. Под балконом
послышались шаги, принадлежащие Диме Топалову. Взглянула и поняла, что он тоже из прошлого – в гусарском костюме. Что за маскарад?
– Как ты сюда пробрался? Для чего? Ограда высока и неприступна, –
спросила его писклявым голосом.
В ответ прозвучало:
– Меня перенесла сюда любовь. Её не останавливают стены.
Стоп. Какие стены? Какая любовь? Мы, вроде, не в Вероне и наши
семьи не враждуют. Отмотать! Быстро!
Будто на самом деле плёнку отмотали назад. Я опять очутилась на
этом балконе, только вот в совершенно другом виде: туфельки на
маленьком каблуке и трикотажное платьице в мелкий цветочек. Внизу во
второй раз появился Топалов в форме советского солдата времен Второй
мировой войны.
– О боже! Что случилось? – спросила я взволнованно, театрально
прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу.
– Завтра на рассвете мы уходим. Ты жди меня, и я вернусь, только
очень жди…
– Конечно, буду ждать. Я писать тебе буду, даже если ни одно из писем
не дойдёт...
Что за бред? Война, письма, одежда из сундука моей бабушки…
Можно что-то более современное?
Советский солдат исчез и появился обычный Дима в джинсах с
подкатами, белой футболке и кедах. Я тоже переоделась в кроп-топ и
кожаную юбку, но по-прежнему оставалась на этом загадочном балконе.
– Персик, пошли у моря потусуемся. Я китайский фонарик ещё один
купил. Знаю, что тебе тоже такое нравится.
– Но я и так на море…
Далее в ушах стоял только шум прибоя, а с каждой секундой
становилось всё жарче. Плющ исчез, каменная стена распалась на
кирпичики, а звук природы заглушила трель будильника.
Я резко распахнула глаза и поняла, что на пляже. В голову мне
действительно в этот раз напекло, даже подташнивало чуток, но самое
ужасное обнаружилось при попытке встать. Кожу, как огнём обдало, всё
чесалось, хотелось сбросить её, подобно змее. То, что кожа была такой