Образовавшийся лаз настолько узкий, что Ши протискивается с трудом, а мне кажется, что из меня медленно выдавливают внутренности. Основательно ободравшись о влажный камень, я, с помощью чуда и такой-то матери, вваливаюсь в проход, а затем приваливаюсь к двери, чтобы поставить ее на место, и осматриваюсь по сторонам.
Кристалл в девчачьей ладошке не дает много света, но топливные ячейки светятся сами по себе. Белесые вытянутые капсулы, затянутые стеклопластовой сеткой, упакованные по шесть штук.
Две такие упаковки стоят у стены, а третья — безжалостно выпотрошена и валяется в противоположной от входа стороне.
Где зияет внушительный пролом, ведущий в неизвестность.
— Так вот почему охотников сожрали, — тянет Ши, — они добрались до тайника, а здесь кто-то добрался до них.
— Нам нужны три полных заряда. То есть три пачки по шесть штук.
— Значит, нам придется туда идти, — она тычет в провал острием клинка, а меня передергивает от ее холодной уверенности. Кажется, что в этой малявке не просто внутренний стержень, а настоящий металлический столб, на который натянут тонюсенький каркас из кожи и костей! Она ни словом, ни делом не вспомнила, что я чуть не снес ей голову всего несколько минут назад.
Я же сам — чуть умом не тронулся, представив, что мог бы одним движением перерубить нежную шею. Колючка совсем-совсем не боится смерти, так что пришлось за руку держать, чтобы успеть оттащить в сторону.
— Кто знает, насколько там глубоко. Я бы не стал рисковать.
— Нам нужно топливо, — упрямо гнет она и хмурится, будто говорит с глупым ребенком, — не могут же эти туннели тянуться бесконечно далеко. Давай проверим!
— Ши…
— Что ты предлагаешь? — девчонка вся вытягивается, подбирается, готовая к атаке. — Протопать пятьдесят миль до старого склада? Так будет безопаснее?
— Возможно, — мой ответ звучит как неуверенное блеяние — и Ши хватается за это моментально. Вцепляется клещом.
— «Возможно»?
Она подходит вплотную и упирается рукой в стену у моего плеча. Резко подаюсь назад, ударяюсь затылком об камень, но едва ли чувствую боль, потому что запах девчонки меня парализует. Он сильнее, чем обычно, — острый и пряный шалфейный дух. От него спирает дыхание, а низ живота стискивает раскаленными щипцами.
Святые арктурианские ежики, да она специально меня дразнит!
Череп гудит, а внутри — пусто, ни единой связной мысли.