Упорная девочка, мда.
Весь разговор держалась стойко. Говорила честно и прямо, как думала. От души и сердца. Вот только в конце сорвалась. Солгала.
Вот так с ходу придумала, что маги жизни однолюбы. Где это слово-то выискала? Не иначе как в библиотеке своего пансиона.
Командор предпочитал знать слабости подчинённых. Особенно таких необычных и перспективных. Стоит ли считать слабостью сильное желание попасть на службу? Ведь он действительно готов был её отпустить, предвидя большие осложнения с другом и его женой, а пуще того - со старым графом и герцогиней. Д’Эйри всегда держались друг друга, в обычном случае и мечтать было бы нечего, чтобы девочке из такой семьи разрешили служить.
Да и сами по себе «жизневики» всегда были яркими индивидуалистами и не шли на контакт со госслужбами. Разве что Сальяра с её трагической историей выбивалась из общего ряда, и та усвистала от всех командиров подальше - аж в Южную Крепость! Ваюта д’Эйри по дружбе иногда находила время для сотрудничества, но это происходило редко, слишком она занята своими исследованиями. А тут такой удачный случай и как вовремя! Не иначе рука Ярта-Проказника!
Неясная мысль промелькнула у безопасника. Он резко отвернулся от окна и прошёл в глубину кабинета, куда никогда не попадали гости. Картотека, начатая им ещё в кадетском училище, в последние годы пополнялась очень редко. Порой не хватало времени на сон и еду, что уж говорить о записях. Однако о магах жизни им записано было довольно много.
Да. Было. Не солгала Варьяна. Действительно, однолюбы, а вернее - однолюбки.
Вот только откуда бы этой девочке знать об этом? Вряд ли Сальяра стала беседовать по душам или Ваюта с разбега поделилась с дочерью, зная, что у той недавно погиб муж. Кстати, и про мужа-то Варьяна правду сказала. Любит. Вот только сама себе не признаётся. Уж ему, как эмпату, это было отлично заметно. Но подобные заблуждения для службы даже лучше, не так ли? Особенно с учётом надвигающихся событий в императорской семье, м-да.
Трай д’Илмас задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, формулируя мелькнувшую идею, взялся за карандаш. Он был готов поклясться, что ничего-то эта девочка не знала про свою любовь. И командор отчётливо принял, что, говоря про однолюбов, она дерзко лгала, такое он легко определял с детства. Умница! Значит, умеет, если очень надо. И в то же время оставалась правдивой.
Парадокс.
Остаётся вариант, что Варьяна просто считала мысль у другого человека. Скорее всего, у матери, Ваюта вчера как раскрытая книга была. Да и фокусы с памятью отнюдь не маги жизни вытворяют. Следовательно, можно предположить...