А если я там вообще застряну? А если Берта или Карлос не смогут пройти?
Голова заныла от сотни вопросов с такой силой, что мне пришлось сжать виски пальцами.
От теплого прикосновения к ладони я вздрогнула и распахнула плотно сомкнутые веки.
Карлос смотрел на меня с вызовом. Карие глаза мерцали за веерами густых ресниц, а я не смела отвести взгляд, чтобы не показать, как мне плохо и страшно в этот момент.
Я не могла признать собственную слабость.
Я не могла дать ему повод сомневаться в моей устойчивости. Я - Слышащая и способна выдержать тяготы любого пути.
Меня такой создали. Такой воспитали.
Я не слабачка!
Раскаленная игла прошила затылок, вынудив меня вцепиться в руку мужчины и опереться на нее.
Камень молчал, и тишина медленно давила на сознание, вызывая противное, сосущее чувство нереальности происходящего. Будто мне все это на самом деле приснилось и не было никакого голоса, зовущего на помощь, а мы просто бродили кругами, неизвестно где, не в силах вырваться из ловушки собственной фантазии.
- Помнишь наше первое задание, palomilla?
Вопрос застал меня врасплох.
Я могла ожидать чего угодно другого: заверений, что все будет хорошо, как в дешевых голофильмах о компании приключенцев, волей собственной тупости попавших в передрягу; каких-то торопливых признаний или упреков, что зря я не осталась на Заграйте, а поперлась в эту глушь.
Но Карлос зашел с другой стороны.
Решил с помощью ностальгии отвлечь меня от пугающей тишины.
- Помню, конечно, - хмыкнула я себе под нос. - Забудешь тут, как ты голышом выскочил из палатки, с пушкой наперевес, и принялся орать на каменную глыбу прямо посреди лагеря.
Карлос подошел к расщелине первым. Ему пришлось стащить рюкзак и нести его в руке, а другой рукой держать оружие. И все равно на короткое пугающее мгновение мне показалось, что мужчина не втиснется в узкий проход. Иррациональный ледяной ужас захлестнул меня с головой и сбил с мысли.
Но вот Карлос медленно пробрался внутрь и двинулся вперед. Не без труда, конечно, но прочная, прошитая сцилом ткань его свитера не рвалась, даже напоровшись на острые белые выступы.
- Берти, ты замыкаешь! - крикнул он и посмотрел на меня: мол, шевели задницей, будешь идти в центре. - Я, между прочим, был в трусах.
- О, это все меняет!
- Я помню, как ты мучилась кошмарами, - говорил Карлос. - Ты едва тогда узнала, как меня зовут, а на вторую ночь заявилась в палатку, в слезах.
- Ты не слишком-то сопротивлялся.
Карлос ухмыльнулся и окинул меня таким взглядом, что я почувствовала, как краснеют кончики ушей.
- Ты выглядела слишком милой и беззащитной, чтобы выставить тебя вон.