- Два дня назад Слышащий и два человека из сопровождения попытались войти в город. -Странный взгляд Шейна пробрал меня до самого дна, под горло подкатился горький комок тошноты. - Они исчезли в ста ярдах от границы лагеря.
Моргнув, я пыталась осознать услышанное.
- Исчезли? В каком смысле?
- В самом прямом. Они прошли вот через этот коридор, - Шейн провел пальцем красную прямую от лагеря в сторону первых хитросплетений улиц подозрительного города. - Они были в зоне видимости. За ними наблюдали пятнадцать человек. И на их глазах они растворились в воздухе. При этом Слышащий вел себя странно всего за день до инцидента. Уверял, что город говорит с ним, что он должен пойти туда.
Я прищурилась, рассматривая застывшую в воздухе картинку. Во мне что-то дрогнуло, попыталось предупредить, отговорить от этого задания. Внутренний голос вопил во всю глотку, что это - смертельная ловушка и что-то там, у этих белоснежных стен, меня ждет.
- Когда вылетаем? - спросила я.
Шейн отключил голограмму и задумчиво уставился в окно. Напряженная линия спины выдавала его беспокойство и предвкушение. Я слишком хорошо знала Шейна: он уже внутренне дрожал от одной только мысли о столкновении с чем-то неизвестным. Ведь это очередная возможность получить от Совета “золотую звездочку отличника”.
Кто откажется от новых привилегий?
Или звания.
- Как только соберем оборудование. Нас уже ждут.
Я почти ничего не взяла, кроме нескольких специфических мелочей, созданных мной для работы. В небольшой рюкзак легли две смены одежды, белье и стимуляторы, которыми пользовались все Слышащие. Дар не давался просто так. Он отнимал силы, ломал нас, но и взамен мы получали нечто важное.
Чувство принадлежности. Ощущение, что весь мир готов распахнуть объятия и принять тебя любого: сломленного, уставшего, озлобленного или опустошенного, разбитого, потерянного. “Погладить по голове”, выслушать и за все простить. Единство с камнем - оно больше, чем любовь. Больше, чем самое сокровенное желание. Больше, чем ты сам.
Натянув тренировочные штаны из укрепленной темно-серой ткани, борцовку и просторный вязаный свитер, я закинула рюкзак на плечо и окинула квартиру прощальным взглядом. Я надеялась, что смогу вернуться сюда максимум через пару недель и что-то решить со своим интересным положением.
В последние несколько часов мне удавалось не думать о невозможном. О самом странном, что вообще могло произойти в жизни Слышащего. Удавалось не касаться живота, еще совсем плоского, удавалось не цепляться за отражение в зеркале, не становиться к нему боком и не рассматривать тонкую фигуру, еще никак не отмеченную изменениями.