Ладони обожгло болью, а последнее, что я успела запомнить - это короткий полет в стену.
Столкновение вышибло весь воздух из легких, что-то гулко хрустнуло в плече - и я мешком упала вниз, едва понимая, где нахожусь, что со мной, и даже не сразу вспомнила собственное имя и кто я вообще.
И кромешный мрак, накрывший меня тяжелым звенящим куполом, был как нельзя кстати, отрезав боль и страх.
Глаза разлепить получилось не сразу. Пришлось досчитать до десяти, прежде чем веки чуть-чуть приподнялись, и я поняла, что вокруг все еще темно. Где-то на границе видимости мерцал оранжевый огонек, на котором я попыталась сосредоточиться.
Факел? Или какая-то лампа?
Смотри, Оттавия, не закрывай глаза.
Тебе нельзя отключаться!
Я поглядывала на огонек, завороженно наблюдала, как он медленно меняет цвет с желтого на бледно оранжевый, а потом - и на темно-бордовый, и не сразу почувствовала слабое прикосновение к щеке.
Кто-то что-то говорил, но я не могла разобрать слова.
- ...беременна!..
- ...ничего не угрожает...
- ...вам нужно.
- ...Альханд решит.
Грохот больно ударил по ушам - и я рефлекторно зажмурилась. Меня кто-то приподнял, устроил голову на чем-то мягком. Губ коснулась кисловатая влага, а укол в плечо заставил тихо застонать. На большее просто не хватило сил.
В уголках глаз защипало от собственного бессилия, соленые тяжелые капли побежали по вискам, запутались в волосах, смешиваясь с подсохшей кровью.
Как глупо все получилось.
- ...Palomilla.
Мне это кажется?
Это все предсмертное видение, да? Я умру, точно умру, и все это мне просто кажется.
- ...будет хорошо.
Последнее слово смазалось, и я, не выдержав напряжения, закрыла глаза. Плавно покачиваясь на теплых волнах, я решила больше ни о чем не думать. Пусть сон утянет меня, пусть он исцелит раны, очистит мысли.
И пожалуйста, Саджа, пожалуйста! Когда я приду в себя завтра, я хочу знать, что голос Карлоса мне не почудился.
Золотое небо над головой всколыхнуло во мне всю муть и злость. Я ждала, когда же шепот города зазвучит в ушах, когда же он расскажет мне о своем гениальном плане и всех тех вещах, о которых не предупредил.
Я уселась прямо на краю обрыва, а подо мной плескались темные пенистые волны. Ветер подхватил волосы, запутался холодными невидимыми пальцами в растрепанных влажных прядях, а я впервые за все время коснулась живота, все еще плоского.
Мне было страшно думать, что могло случиться с ребенком после всех пережитых “приключений”. Это самое настоящее чудо, что я все еще не истекла кровью и не потеряла его. Впрочем, радоваться рано, мне бы неплохо пройти обследование.