- Безумие какое-то, - говорил Карлос, расхаживая от стены к стене. Как никогда он был похож на запертого в клетке тигра, что никак не мог придумать, как же ему выбраться на свободу. - Они дают нам шанс уйти? Вот так просто?
- Не просто, - прогудела Берта. Она находилась в самой дальней камере, и у меня не было возможности рассмотреть ее лица. Радовало, что женщина жива и может говорить и стоять на ногах. - Ты же Оттавию слышал! Они “благородно” скажут: “Вам туда” - и делайте что хотите. Мы не знаем, что ждет в лабиринтах: вдруг еще какая тварь, о которой тени умолчали или не посчитали нужным рассказывать?
- Выбор небольшой, - я села прямо на пол и прислонилась плечом к решетке между камерами. - Или мы примем их предложение, или умрем.
- Смерть на пути к спасению или мгновенная смерть, - голос Берты звучал насмешливомрачно. - Даже не знаю, что лучше!
Карлос громко фыркнул и скрестил руки на груди. Если честно, я была рада, что отчетливо не вижу его лица. Я чувствовала, как от мужчины в стороны расходились волны усталости и сожаления, и просто невыносимо было думать, что все это случилось по моей вине. Из-за моей невнимательности и самонадеянности. Не провались я через этот проклятый портал -и все могло бы сложиться иначе! Возможно, втроем мы бы избежали встречи с тенями, возможно, нас бы не поймали.
Я понимала, что все это - чушь собачья, что во мне говорит глупая и пустая надежда, но отделаться от надоедливой горькой мысли никак не могла.
Мне казалось, что Карлос винит меня в случившемся. Где-то в глубине души.
- Мы попытаем удачу с их “путем”, - сказал он резко. - Все-таки если есть хотя бы направление, то есть и шанс спастись.
- Главное, чтобы сам город не встал у нас на дороге.
В камерах повисла гробовая тишина.
А ведь город и правда может попытаться нам помешать. Он тратил колоссальные силы, чтобы элементарно говорить со мной во сне. Но стоит ему понять, что надежды на освобождение нет, - и в ход может пойти все, что угодно.
Человек на грани отчаяния способен почти на все, и совсем не хотелось представлять, на что будет способно древнее чудовище, ожидавшее своего шанса столетиями.
Оно могло сойти с ума.
Броситься в атаку на пределе сил и раздавить предателей, лишивших его мечты.
Гадство!
Прижав колени к груди, я уткнулась носом в ткань штанов и прикрыла глаза. Несколько часов забвения, пока я валялась без сознания посреди камеры, не принесли желанного облегчения.
Усталость снова вышла на охоту, подкрадывалась медленно и уверенно, чтобы подкосить меня в самый ответственный момент. Невыносимо ломило спину и болели руки, при малейшем движении ныли суставы, и хотелось просто вытянуться, прямо на земле, и провалиться в глубокий сон, часов на двадцать-тридцать.