Диана
— Ди, ты прекрасно знаешь, что эта игра показательная.
— И ты меня просишь не блистать? — Я усмехнулась, откидываясь на спинку кресла, и уставилась на дядю, а по совместительству и своего тренера. Но такими темпами он будет тренером бывшим.
— Ты прекрасно знаешь, что дальше этого ты не продвинешься, не те параметры. Позиция либеро тебя не устраивает, и я тебе шёл на уступки. — Да, эта позиция не устраивала меня. Потому что либеро — это игрок, который работает лишь на приёме, но не подаёт, не нападает, а я хотела проходить все шесть зон на площадке волейбола. Я была благодарна дяде за то, что он, несмотря на недовольство мамы, взял меня в команду, но и отплатила я с лихвой, зарабатывая кубки на разных соревнованиях. Мама переживала, что этот спорт меня сломает, конечно, кто бы не переживал? Ростом один метр пятьдесят три сантиметра, а рвётся на площадку и желает спортивной карьеры. Я усердно работала, разбивала колени, получала вывихи, очень редко была без синяков на ногах. И не смотря на то, что раз за разом звание лучшего игрока доставалось моей двоюродной сестре, я не отчаивалась и не бросала ни волейбол, ни команду. Узнала о том, что «лучшего игрока» дают сестре из-за того, что дядя предлагает только её кандидатуру, случайно. Возмущался один из судей на него. Но я не стала ни поднимать разговор, ни спорить, все итак видят, кто выкладывается. И сейчас я просто кипела. Потому что это был мой шанс, единственный шанс, где я могла вырваться на ступень выше. Менеджеры должны были посмотреть сегодняшнюю игру, и, чёрт возьми, я хотела, чтобы они меня заметили. Потому что мне всегда нравилось, как меняется снисходительное выражение лица людей на удивлённо-восхищённое, во время моей игры. Я хотела вырваться. А сейчас меня тупо осадили.
— Ты не просто шёл мне на уступки, Олег, ты зарабатывал репутацию за счёт моей работы, и если ты думаешь, что я просто так кину на ветер этот шанс, ты ошибаешься. Ты можешь отомстить мне, и не выпустить на поле, давай, вперёд. Но не удивляйся, если проиграешь в финале, и в следующий раз я буду по ту сторону сетки от твоей команды. — Я встала и покинула кабинет дяди, вложила все силы на то, чтобы не хлопнуть дверью, а тихо прикрыть. Прошла в раздевалку, где уже никого не было, и постаралась успокоиться. Мерзкое ощущение предательства и зависти, его всегда бесило, что я играю лучше его дочки. Но разве то моя вина? Разве я не давала ей тренироваться? И разве он не видел, как я изматывала себя и зубами вырывала возможность быть в основном составе. На поле он меня выпускал, чтобы выигрывать, потому что я разбивалась в лепёшку, но не давала мячу упасть на нашей стороне. Мне не раз предлагали сменить команду, но я не хотела, не просто из-за состава, а в благодарность за возможность дяде, но сейчас я понимала, или я уйду, или он начнёт меня топить, невзирая на проигрыши и прочее. Я вздохнула и посмотрел на своё отражение в зеркале. Иногда мне хотелось сдаться, опустить руки, бросить всё к чёрту и уйти, заняться чем-то другим, но я так любила волейбол, что считала эти мысли кощунством, и, смотря на себя, такую маленькую, худую, с тёмными волосами и упёртым взглядом, я убеждалась — прорвусь, докажу, выстою. Бросила взгляд на татуировку на руке, которая уже зажила, итак, сегодня её увидят родители, и, надеюсь, из дома не выгонят, если выгонят, где жить-то буду? Ведь дядя за игры мне не платит, ни копейки, хотя обязан. Это я узнала от команды соперников, когда они решили уточнить получаю ли я больше других.
