Миша хотел подойти и поучить младшего брата, но его опередила Игорева одноклассница Таня Воротилова, старшая дочка Пети и Марийки.
— Давай покажу, — сказала она, взяв из его рук сноп.
Проворно раскрутила поясок, нагнулась и, отступая от Игоря, быстро-быстро заперебирала пальцами, из-под которых вытекал ровный льняной половичок.
— Ты только не спеши, с непривычки трудно. Я тоже долго не могла научиться.
Подошел Пашка Синицын и тоже начал объяснять Игорю, как удобнее расстилать лен.
Миша понял, что тут обойдутся без него, и не стал мешать. И верно: через полчаса Пашка уже соревновался с Игорем, кто быстрее проложит льняную дорожку от дороги до ближних кустов.
— Только не забывайте о качестве! — крикнул Миша.
Игорь поднял разгоряченное лицо и глянул на брата.
— Ладно, — махнул он рукой и снова склонился. Он явно отставал от Пашки и, видно, устал, а уступать не хотелось: поэтому больше на разговоры не отвлекался.
— Я за ними слежу, Михаил Васильевич, — сказала Таня, — не беспокойтесь.
Миша взялся за новый сноп. Спина уже болела, пальцы худо слушались, и шапка все время сползала на глаза.
Марфа Никандровна сбоку наблюдала за своим постояльцем и улыбалась.
— Да ты не больно вытягивайся-то. Поперекладывай немного для примеру ученикам-то. Тебе ведь необязательно все время тут быть, — пожалела она его.
— Нет уж, буду до конца. Я люблю на воздухе работать. Тем более погодка сегодня хорошая...
— Да и прогнозили-то дождик, а тут подмораживает. Льну-то бы дождичек получше был. Скорей бы отлежался.
Подошел Коля Силкин.
— Ну как, работник? — спросил он у Миши. — Не набил еще себе мозолей, не наколол пальчики?
— Ну так ведь рано еще, — ответила за Мишу Марфа Никандровна.
— А я уже полностью освоил новое производство и собираюсь на днях выйти в передовики, — похвастался Силкин. — Только лен мне не больно нравится — худой, черный. Что за него можно получить?
— Ну так, Николай Иванович, ноне ему не тот и уход. Сколько он на корню перестоял лишнего, да потом на сырой земле корешки-то сколько в бабках гнили у теребленого, да в куче он, видишь, до какой поры долежал. По заботам дак он еще больно и хорош, необидчив. Здесь прежде-то знаешь какие льны были... Только с пашней, бывало, разделаешься — и за лен. С ним всегда до картошки управлялись. После-то весной под него боронили хорошенько, раза четыре пройдешь, а забораниваешь только одним разком потоньше, чтобы семя повыше лежало и потом чтобы легче рвать было. А теперь его завалят, что едва выдернешь. На навозную землю не сеяли — там травянисто для льна, а сеяли на овсища и на то, где рожь уже поросла до этого. Да все надо вовремя: если лист на березе полный — под лен пахать уже поздно... — Марфа Никандровна говорила, а руки делали свое.