Подошел Коля Силкин. Он был возбужден, и Миша спросил его:
— Что это у тебя сегодня глаза блестят, как новые калоши?
— Видимо, от ожидания.
— Кого же?
— Ну, я не думаю, что ты такой остолоп, чтобы не догадаться.
— Они не придут.
— Почему?
— Говорят, вызваны в Никольск на какие-то краткосрочные курсы повышения квалификации.
— Господи, всегда так! А я думал, опять кофе заварим...
...На луговине уже работало несколько женщин. Они быстро развязывали и потрошили побуревшие льняные снопики и так же быстро и сноровисто тонкой полоской раскидывали их на жухлой траве. От дороги к лесу за каждой из них словно бы тянулся неширокий, но ровный и ладный половичок. Увидев ребятишек, женщины бросили работу.
— Ой, каких помощничков-то нам бог посылает! Ну давайте, давайте начинайте, а то без вас дело не идет.
Ребята вдруг засмущались и начали прятаться друг за друга. Те, что постарше, стали подталкивать вперед самых худеньких и маленьких.
— А ну, ребята, — строго сказал Силкин, — мы сюда не баловаться пришли. Давайте делом заниматься. — И первым приступил к работе. Долго развязывал один сноп, почти разорвал поясок, и кое-как, толстовато, но уверенно расстелил его. За ним взял себе сноп и Миша Колябин. И вдруг со всех сторон насыпались школьники.
— Помаленьку, помаленьку, робятишки, — забеспокоилась Марфа Никандровна. — Льну много, всем хватит. Вон бригадир идет, сейчас разведет всех, чтобы не мешать друг дружке.
Она подошла к Мише и стала расстилать рядом с ним.
— Что, Михаил Васильевич, непривычная работка? Не больно, поди-ко, глянется?
А Мише как раз очень нравилось расстилать лен. Он с наслаждением развязывал поясок у снопа и, помня еще из детства назидания бабушки Катерины, которая, как и Марфа Никандровна, любила и умела любую деревенскую работу, неторопливо и ровно тянул за собой дорожку льна, стараясь раструсить и положить его как можно тоньше. Он старательно огибал проплешины, укладывая лен только на траву, чтоб не прел и не гнил: хоть утренники и были холодными, но днем еще отпускало, и от обнаженной земли исходил усталый белесый пар.
Мишины ладони скоро сделались сухими и скользкими, отчего потерялась уверенность в движениях, поэтому он часто поплевывал на них и с удовольствием потирал.
Он видел, как младший брат тоже пристроился неподалеку и, посматривая иа Мишу, принялся за дело, но у него ничего не выходило. Муки начинались с пояска. Не умея развязать, он пытался стащить его через головку снопа и, наступая ногами на верхний конец, обеими руками тащил за поясок. На это уходили лишние силы и время. Многие ребятишки, наблюдая за ним, посмеивались, а Игорь злился, спешил, и выходило еще хуже. Когда он все-таки сдергивал поясок, сноп рассыпался. Игорь брал его в охапку, относил в сторону, а потом растаскивал по лужку в разные стороны неровными пучками.