Теперь я занимаю места в зрительном зале.
Парень в красных шортах собирается идти дальше, — я вижу в его лице твердую уверенность в собственных силах. Мужскую грудь украшает татуировка, переходящая на руку, — кельтский узор. Что подтолкнуло пацана разрисовать собственное тело? Желание выделиться? Стать более заметным на фоне прочих?
Странная потребность украшать себя чернилами и терпеть боль.
Рефери считает над упавшим в нокдаун соперником до десяти, а после дает знак, что победа засчитана. Раздается сигнал, оповещающий о том, что бой окончен.
— До пятого раунда молодцом держался белорус, — комментирует одобрительно Олег, — вот бы счас тоже на спарринг. Ты как? Можем зал снять.
Когда-то мы вместе ходили на муай-тай, в один спортзал, где и познакомились. Сегодня нашей дружбе уже четырнадцать лет.
— Лениво, — морщусь, — давай в следующий раз.
Слушаем, как объявляют победителя, чье имя скандирует девичий отряд позади, а потом поднимается вместе со всеми остальными.
— По домам или завалимся куда-нибудь?
— Домой, я устал, — разминаю шею, — надо выспаться, завтра с утра к адвокату.
На улице тепло и шумно: летний вечер пьянит свежестью, ароматами цветов и кальяна, тянущихся с открытых веранд кафе. Позволяю себе расслабить плечи, — в зале я напряжен, словно сейчас это мне зарядят в челюсть вместо бойца со сцены. Это происходит непроизвольно, по старой привычке, укоренившейся в нервные окончания. Всегда быть готовым к тому, что скоро последует удар. Не только в зале.
— Ладно, я помчал, — Олег пожимает на прощанье руку, и я точно знаю, что он поедет к очередной телке, лишь бы не проводить ночь в одиночестве. Подростковые комплексы, разбавленные быстрым стартом в бизнесе, сносят ему башню, заставляя ухлестывать за любой девушкой, доказывая свою привлекательность.
Медленно качу по городу с открытым окном, по дороге к дому заворачивая на стройку.
В «Палладиуме» рабочие трудятся в две смены, — разгребают завалы, расчищают площадку, чтобы заново начать установку лестничных пролетов. Я знаю, что служба спасения закончила работу только сегодня с утра, а родственников у погибшего не нашли. Может, еще объявятся, но пока похоронами бедолаги занимается Олег.
В багажнике валяется белая брендированная каска. Натягиваю ее на голову, и иду к воротам, запертым изнутри.
Пару ударов ботинком по железу, и усатый сторож недовольно открывает калитку, тут же меняясь в лице.
— Здрасти, — пропускает меня, но я бросаю:
— Расслабься, по пути заехал.
Второй подъезд вблизи выглядит ущербно, но я оцениваю, что рабочие стараются, несмотря на конец дня. Мы платим им достаточно и относимся по-людски, поэтому рассчитываем на хороший ответ.