— Приветствую, Эрми, — так же церемонно ответил мужчина и постарался живо закруглить разговор: — Прости, дорогая, вынужден откланяться. Дела.
— Вижу я твои дела, — ревниво произнесла дама. Подбоченилась. Посмотрела с вызовом. — Из-за них ты уже полгода не являлся во дворец? Мы скучали.
Интересно, кто — мы? Десяток-другой любовниц?
— Нет Пойдем, Аделия.
Каркал потянул меня за руку, однако стройная красивая и яркая как тропическая птичка великанша с мощным четвертым размером груди заслонила проход.
— Аделия, значит, — прошипела она, глядя на меня зелеными глазищами, густо подведенными пурпурным и золотым.
Они затягивали, пугали, чернели, превращаясь в омуты…
Я потрясла головой, словно сбрасывая с себя наваждение.
— Курсант, — строго, словно мы были на занятиях, позвала-привлекла к себе внимание я, и руку с его локтя убрала, — я даю вам три минуты, чтобы разобраться с вашей знакомой. Мы не располагаем временем. Нас ждут.
Марн коротко кивнул, вцепился клещом в свою Эрми, зашептал ей что-то на ухо. Недовольно. Даже зло.
Мне же чисто по-женски было любопытно. Никогда прежде не видела разборок на почве ревности. Однако со стороны котика было лишь раздражение, а вот дама выглядела весьма обиженно.
Да уж. Мужской мир.
Мои братья тоже умудрялись проводить ночи с разными женщинами, хотя на Раймоссе это было весьма проблематично. Как они это делали — загадка. Только я регулярно наблюдала их довольные физиономии под утро. Чуточку глупые, сонные, рассеянно-мечтательные.
Но женщина меня, конечно, удивила. Она ведь замужем!
Ладно, в простых семьях. Там чего только не было. Но великосветское общество, где все связи охраняются как планета— тюрьма, где личная жизнь — тайна за миллиардом печатей. Где мозги этой дамы? Учинять разборки на глазах у всех — такое может прийти в голову только…
«Это ловушка. Тянет время», — сделала вывод паранойя внутри меня. Чужая. Жоорговская.
— Марн! Подойдите! — потребовала строго.
Кот тут же оказался рядом, даже с замужней ревнивицей не попрощался, оборвал речь на полуслове.
— Уходим, — скомандовала я и первой двинулась прочь.
Не оглядывалась. Однако вся словно превратилась в слух. До меня долетали обрывки разговоров, мыслей окружающих, недоумение каркала, однако я шла и прислушивалась к этим «голосам», стараясь ничего не упустить. Однажды я отложила решение проблемы «на потом», да даже не однажды. И стоило это мне многого. Больше я не ошибусь.
— Ты останешься за дверью, Марн, — сообщила коту, когда мы подошли к владениям врачей.
— Но.
— Никаких но, — отрезала я. — Займись делом. На тебе, скорее всего, прослушки, оставленные столь ревнивой дамой. Им нужно выяснить, что я из себя представляю и для чего гуляю по дворцу.