Корделия язвительна, иронична и как ни странно обладает острым умом и наблюдательностью. Избалованная и импульсивная, она была сущим наказанием для матери.
Кузина не похожа ни на деликатного отстраненного графа, ни на энергичную графиню. Они с Амалией разные как солнце и луна, и это служило постоянным источником их стычек.
А я все никак не могу привыкнуть к здешним порядкам. Девятнадцать лет и сразу замужество, дети, скукота…
Хотя, о чем это я! Амалия тусит в свои сорок побольше чем я в двадцать пять! Каждый день если не визит, то прием или бал. Да я унылая серая мышь по сравнению с ней! Домосед! Работа, йога два раза в неделю, иногда - кофе с подружками или пойти в бар с коллегами в пятницу. Ну и концерты, фестивали по праздникам. Даже игру на гитаре забросила… Так что тут как посмотреть…
11.2. Продолжение
Следующая неделя прошла в предбальной суете: финальная подгонка платьев, усиленные занятия танцами с месье Гастоном Шерро.
Учитель оказался высоким, худым и крайне эмоциональным мужчиной, с тонкими светлыми волосами, затянутыми в хвост и по-девичьи изящными кистями рук. Я оценила их красоту, так как Гастон владел жестикуляцией не хуже, чем танцевальными па. Он впал в ужас и панику, когда узнал, что в монастыре не учат танцам.
Вознося руки к небу, преподаватель причитал:
- Как? Скажите мне, как в наше время можно не уметь танцевать?! И куда катиться этот мир! Чему вас там вообще учили?
- Молиться и вышивать, - тихо ответила я.
Учитель застонал и прикрыл глаза, это было выше его сил и понимания. Выдержав театральную паузу, он продолжил страстную тираду:
- И от бедного Гастона ожидают, что он за неделю сделает из монашки прекрасную танцовщицу? Лучше, мадемуазель, вам сразу вернуться в обитель, я хоть и гениален, но не чудотворец! Этот сезон будет вашим провалом, помяните мое слово! И во всем обвинят несчастного Шерро! – он горестно заломил руки.
Я старалась его успокоить:
- Давайте попробуем… Возможно, не все так плохо…
Но Гастон не поддавался моим увещеваниям, был непреклонен, просил нюхательные соли и страдал, страдал…
Корделия мне совсем не помогала, наоборот, насмешливо смотрела на этот спектакль стоя в сторонке и искренне наслаждаясь происходящим. Ее веселили страдания безутешного учителя и мои попытки привести его в чувство.
Через какое-то время Гастон понял, что публика порядком устала от представления, взял себя в руки и сказал, что сделает все возможное, потому что он профессионал и не может бросить дебютантку перед первым балом.
Посмотрев на местные танцульки, я поняла, что ничего сложного здесь нет. После трех лет бальных танцев, и двух контемпа, это было проще простого. Тем более что в танце вел мужчина, а это существенно облегчало задачу.