Отдышалась, села в авто и вцепилась в руль.
Так, спокойно. Без меня он выехать не сможет, а, значит у Шакирова нет другого выбора, он подойдёт.
Вдавила педаль газа — машина и вправду села плотно, закопавшись почти по самое брюхо. Колеса жалобно завизжали, выплевывая грязный снег. Пожалуй, я перестаралась. Сейчас Таир просто обойдёт моё авто и свалит в горизонт, и что я буду делать? Когда я уже почти отчаялась, Шакиров требовательно постучал. Я нажала на кнопку, заставляя стекло ползти вниз, и затараторила, помня, что мне нужно отыграть правдоподобнее.
— Простите! - воскликнула я и прижала руки к груди. - Я не туда заехала, а тут тупик! А я не умею ездить задним ходом. Попыталась развернуться и застряла!
Я бросила на него торопливый взгляд и тут же опустила глаза, боясь выдать свой интерес раньше времени.
— Настя? - удивился он.
— Я сейчас что нибудь придумаю, - заверила я, будто не услышав, и вышла из машины. - У меня лопата есть! Вот!
— Аська! - перебил Таир. - Соловьева!
Я отступила на шаг назад, словно разглядывая его. Каблук провалился в рыхлый лёд, я чуть покачнулась. Округлила губы буквой О. А потом позволила себе его "узнать" :
— Таир?!
А когда он подошёл так близко, замерла, вглядываясь в мужское лицо.
Таир возмужал, стал носить другую стрижку. Он и тогда, восемь лет назад, был красив.
На Шакирова обращали внимание в любой компании. Высокий, смуглый, черноглазый, надменный — восточная кровь. Голубая.
А моя — пролетарская.
Возможно, для скрещивания с такой важной персоной я и не годилась, и внимания на меня он раньше никогда не обращал, вот только я оказалась на редкость упертой.
А он был очень хорош.
Хорош и надменен, но и такие татарские крепости падают перед сексуальностью и обаянием Насти Соловьевой.
Надеюсь, за восемь лет ничего не изменилось, иначе мне придётся непросто.
— Ты какими судьбами здесь, Пташка?
Надо же, не забыл. Я улыбнулась вполне искренне:
— Приехала по работе. Не ожидала, что увижу тебя, — и посмотрела многозначительно, — только застряла вот. Не мое это, за рулём ездить.
— Да и лопатой ковырять — тоже не твое.
Я фыркнула, предпочитая не комментировать последнюю фразу.
— Поможешь?
— А у меня есть выбор? — улыбка у него оставалась все такой же, залихватской, да и характер почти не изменился, язвить он не разучился.
Таир сел за руль, захлопнул дверь. Колеса снова закрутились, машина раскачивались вперёд и назад, и теперь уже снежная каша летела в меня. Я отошла, покачнувшись на каблуках.
Ногам в капронках снова стало холодно, и это если не думать о нежной коже бёдер поверх силиконовой резинки чулков. Воистину, мне ещё и молоко должны давать за вредность.