Я понятия не имею, какое неврологическое стимулирование получил Бу в первые недели своей жизни, но с учетом того, что его оставили в коробке на улице, готова предположить, что этим никто не занимался. Первые несколько недель после того, как мы привезли его домой, ему снилось, что он сосет свою мамку (сердце разрывается, когда видишь одинокого малыша, сосущего во сне воображаемое молоко). Было ясно, что в этом смысле другие щенки группы имеют перед Бу огромное преимущество. Одним словом, мы ввязались в гонку с множеством препятствий.
Что касается проблем с грузовиком, вскоре мне прямым текстом порекомендовали не успокаивать его и не разговаривать с ним во время поездки.
— Лиза, ты не должна его утешать, — заявила инструктор группы, безуспешно пытаясь скрыть раздражение, вызванное поведением Бу (и моим тоже). — Когда ты уговариваешь его, или поешь ему, или делаешь еще что-то в этом роде, тем самым ты вознаграждаешь его за плохое поведение. Одновременно ты усиливаешь его страхи и делаешь его еще более пугливым. Чтобы заставить его вести себя прилично, необходимо показать ему, что демонстративным поведением он ничего не сможет от тебя добиться.
Прошло немало времени, прежде чем я поняла, насколько ошибочным и вредоносным было заявление «ты усиливаешь его страхи». Область страхов и эмоций очень сложна. Чтобы исправить поведение испуганной собаки, совершенно недостаточно просто игнорировать ее проблемы. Эта фобия — боязнь грузовика — стала моим первым уроком вреда, наносимого собаке нервными перегрузками.
Что такое нервные перегрузки, я знала из собственного опыта. После того как чуть не утонула, я стала бояться воды. Тем не менее отец не оставил отчаянных попыток снова затащить меня в бассейн. Я помню, как стояла на краю водоема, вызывающе глядя на отца и наотрез отказываясь войти в эту ужасную воду. В конце концов папа просто занес меня туда в надежде, что я пойму — бояться мне нечего.
В мозгу каждого из нас имеется лимбическая система, в числе прочего ответственная за инстинкт самосохранения. Довольно одного угрожающего жизни эпизода, чтобы в дальнейшем в подобной ситуации автоматически включался механизм, запускающий реакцию в виде страха. Эта древняя часть мозга нацелена на выживание организма, и она наотрез отказывается воспринимать чушь, которую, по ее мнению, пытаются ей преподнести новейшие части мозга. Чтобы устранить укоренившиеся в этой системе страхи, необходимо долго и упорно работать над снижением чувствительности и перестраиванием инстинктивного поведения путем выработки условных рефлексов. Как я уже сказала, это очень длительный и медленный процесс.