Но самым главным было то, что Бу наконец-то удалось найти местечко в сердце Лоренса. Хотя заторможенность пса по-прежнему иногда выводила моего мужа из себя, я заметила изменения в его отношении к малышу, когда начала рассказывать ему о других учениках нашей группы.
— Сегодня они снова назвали Бу олухом, — пожаловалась я.
— Кто — они?
Глаза Лоренса сузились.
— Да все та же компания. Я не уверена, что они сказали это в шутку. Мне кажется, что, когда я пытаюсь рассказать им об ограниченных возможностях Бу, они думают, что я все выдумываю.
— Они просто не знают Бу! — возмущенно произнес Лоренс.
Это стало поворотным моментом. Чем больше я рассказывала мужу об издевках над Бу, тем больше он мечтал о его успехах, чтобы доказать всем насмешникам, что они ошибаются. Это был уже не тот человек, который сказал: «Как хочешь, но это будет твоя собака. Я ухаживать за ним не собираюсь». Передо мной был человек, привязавшийся к псу, на появление которого в своем доме он согласился скрепя сердце.
* * *
Прошло чуть больше года после смерти Чака, когда Бу попытался сдать экзамен во второй раз. На этот раз нашими экзаменаторами были Кей и другая Диана (Андерсон). В свое время они записались в группу, которую я помогала готовить вместе с Данте. И я снова отчетливо увидела, что они сравнивают с Данте эту маленькую черную собачку, которая как будто парила на конце поводка, не обращая на меня ни малейшего внимания. Их шок был очевиден. Я вообще терпеть не могу сдавать экзамены, а на этот раз волновалась больше обычного. Мы с Бу уже провалились однажды. Что, если мы будем терпеть неудачу за неудачей? В какой момент я отступлю, задавшись вопросом, насколько нужно все это Бу? Но что-то внутри говорило мне, что мой чудак может стать изумительным психотерапевтом, и я отчаянно хотела помочь ему этого добиться.
— Лиза, дыши, — то и дело повторяла Кей, пока мы с Бу выполняли команды экзамена.
— Ты так напряжена, — наконец произнесла и Диана, — что каждый раз после вдоха задерживаешь дыхание. Не забывай выдыхать.
Тем временем Бу демонстрировал свою обычную рассеянность, лишь изредка оборачиваясь в мою сторону, когда я подавала ему какую-то команду.
Команде «Лежать!» предстояло решить нашу судьбу. У Бу всегда были проблемы с тем, чтобы спокойно улечься на пол, даже когда его ничто не отвлекало. Порой его попытки лечь превращались в душераздирающее зрелище. Из-за церебеллярной гипоплазии он не мог улечься так, как делают это обычные собаки. К тому же на твердом полу он поскальзывался под своим собственным весом, его передние лапы разъезжались, и ему никак не удавалось вытянуть их вперед. Он ненавидел выполнять эту команду на твердой поверхности, но пропустить ее мы не могли. Одна невыполненная команда означала провал.