Гордин схватил куртку, сунул руки в рукава и невольно поморщился: манжета задела оцарапанную кисть. Он достал из кармана портмоне и небрежно бросил на стол пятисотенную купюру.
– Мы еще увидимся! – пригрозил Гордин и широким шагом вышел из кафе.
Март 20Х2 г.
Саша осталась стоять посреди зала под откровенно любопытствующими взглядами посетителей. Кое-кто даже развернулся, чтобы удобней было наблюдать. Сашка показала вытянутый в неприличном жесте средний палец. И опустилась на стул.
Во рту стоял вкус чужой непроглоченной слюны. Саша тщательно собрала ее и выплюнула в чашку недопитого кофе. Этот придурок словно трахнул ее. Он унизил ее, поимел. Урод!
Как это ни странно, безобразная сцена была обратной стороной Сашкиной славы. Если б фотография не победила на конкурсе, ее бы не напечатали на плакате, плакат не развесили бы в городе, и этот тип не прибежал бы выяснять отношения… В теории Саша знала, что известность бывает не только приятной, но и опасной. А сейчас впервые примерила это на себя.
На душе было погано. Самое ужасное, что Сашка не ощущала собственной моральной правоты. Этот придурок намекнул, что она будет виновата, если с его любовницей что-нибудь случится… Если муж увидит плакат с фотографией… Нефиг было связываться с замужней! Нефиг было обниматься на публике в центре города! И все-таки внутри Саши противно шебаршилась неспокойная совесть.
Было и еще кое-что… Сашку смутила реакция собственного тела на поцелуй. Ведь это было насилие! Но пока она сопротивлялась, что-то внутри нее сопротивлялось сопротивлению. Даже боль укуса возбуждала. А от головокружительного поцелуя Сашка совсем поплыла… А потом вдруг – бах! – просветление. Именно тогда она расцарапала Гордину руку. Так этому уроду и надо! Не будет кусаться! И лапы свои распускать!
Ужасно хотелось курить. Игнорируя Гординскую пятисотенную, Саша выложила на стол деньги за свой недопитый заплеванный капучино и вышла на улицу. Прикрывая ладонью трепещущий на ветру язычок пламени, она зажгла сигарету,
Обычно несколько затяжек примиряли Александру с обстоятельствами. Но в этот раз даже целой сигареты не хватило. Саша нервно закурила вторую, но вскоре почувствовала легкое головокружение и противную горечь дыма. Никотин не помогал. Надо было найти какое-то другое средство. Хотелось выговориться. Выплеснуть дурные чувства так же, как Саша выплюнула изо рта чужую слюну.
Мысленно перебрав разные кандидатуры от Макса до бабушки, Саша остановилась на Лане и набрала знакомый номер. Но телефон выдал серию безответных длинных гудков. Лана частенько не слышала звонка. Пришлось звонить на городской. Трубку поднял дед: