— Миха, ты опять за старое? Трахаешь всяких профурсеток в этих стенах. Да квартире с ремонтом и пару месяцев нет!
Меня ветром сносит со стола. Звонкая оплеуха находит физиономию гнусного типа, который, если судить по внешнему виду, не спешит каяться. Он только неторопливо натягивает на себя мужской халат и рассматривает меня, склонив голову.
Я вся горю. Не от возбуждения. От злости.
— Макс значит?! Да я в универе чуть со стыда не сгорела!
НедоМаксим смотрит на меня и не понимает о чём я лепечу здесь. Объяснение приходит оттуда, откуда его не ждали.
— Карташова, да вы кладезь талантов. Не только отличница в кавычках, но ещё и отличная шлюха?
— Что ты, — последнее слово застревает в горле, ведь я сейчас толком не контролирую себя и свои эмоции, — себе позволяете?!
— На моем кухонном столе только что отпечаталась твоя задница! И ты пытаешься мне своим блаженным выражением лица доказать, что ничего не произошло. Корчишь обиженную невинность? — Шипит Раевский, рассматривая меня с ног до головы, словно видит мокрицу.
Понимаю, что его взгляд сосредоточен на моих ногах. Словно стрелой пронзило от осознания еще большего конфуза: мои трусики валялись у ступней как белоснежный флаг поражения. Поражение века. Пытаясь сохранить адекватное выражение лица, приседаю и пытаюсь скомкать ткань в ладошке.
С этой позиции вижу, как босые ноги Михаила идут прочь из кухни. Скотина! Урод! В кусты собрался?! Оставляет меня на растерзание своего братца?!
Под руку мне попадает перечница. Именно она метко летит в спину зарвавшегося мужика.
— Да ты ещё и асоциальная, Карташова!
Максим Викторович ловко ловит солонку одной левой, а потом грозно наступает на меня.
— И как часто вы это делали в этих стенах? Смотри в глаза и не ври!
— Макс, отстать от девушки.
— А ты рот закрой! Совсем совесть потерял?! А если бы первой в квартиру вошла Эла и чтобы хорошего увидела?
— Мне нужно идти, — бормочу расстроено, обувая шлепки.
— Сколько это раз вы делали здесь? Мне вызывать санслужбу?
Я хватаю ртом воздух, но слова застревают в горле. Входная дверь хлопает, оповещая нас о возвращении Элы.
— Пап, я вернулась. Ты мне объяснишь, в конце концов, что происходит?! Ой, энциклопедия. Ева забегала? Как жаль, что я её не застала.
Звонкий голос девочки перемещается с порога вглубь прихожей, потом возвращается.
— О, дядь Миш, ремонт все никак не закончишь?
— Привет, малая, еще пару деньков и моя физиономия не будет злить твоего отца.
— Пап, мороженое в холодильник?
Я стою, слушаю девочку и понимаю, что выгляжу не лучшим образом. Пытаюсь прилизать неприлично взъерошенные волосы, но со стороны кажусь Раевскому смешной. Он как-то надменно хмыкнул.