- Ну что ты мечешься? Плавать зовешь? Извини, я только наблюдать могу. Я, если честно, вообще не понимаю, что происходит.
Рыбка остановилась перед ее лицом и уставилась, как показалось, даже с укоризной. Она тут плавниками работает, а эта странная сухопутная уткнулась лбом в стекло и сидит.
Эмили скользнула пальцем по стене, в этот момент послышался уже знакомый шорох.
- Скорее, прячься, - скомандовала она рыбешке.
Та то ли послушалась, то ли просто испугалась неожиданного движения в комнате – вильнула хвостом и скрылась в толще.
Дверь поползла в сторону.
Развернувшись, Эмили тревожно уставилась на отодвигающуюся створку, ожидая увидеть разъяренного речного демона с почти гипнотической красотой.
Однако за дверью оказалась незнакомая ундина. Такая же стройная и кукольно-очаровательная, как прежние, но с убранными в две длинные косы волосами серебристого цвета.
В руках блестящий поднос, на нем несколько блюд и серебристый кувшин.
Ундина бросила на Эмили оценивающий взгляд и неспешно, даже как-то по-королевски, приблизилась.
Опустив поднос на край тахты, речная дева проговорила:
- Господин приказал накормить тебя. Ешь.
С утра во рту Эмили не было и маковой росинки, но после случившегося кусок в рот не лез. Она покачала головой и произнесла тихо:
- Я не голодна.
- Я не спрашивала, голодна ты или нет, - резко проговорила ундина. – Я сказала тебе есть, потому что господин лорд Амнис Аквариус так приказал. А его приказы не обсуждаются.
Эмили окинула взглядом блестящие крышки на блюдах, и внутри возникло бунтарское желание противиться. Даже если ей насильно станут запихивать еду в рот. Она и так напугана, подвергается каким-то непонятным пыткам. Пусть они увидят, что сухопутные люди не такие слабые.
Это пронеслось в голове со скоростью молнии, но когда Эмили подняла взгляд на ундину, прекрасную и, вероятно, такую же сильную, как и прежние, решимость поугасла.
- Почему ваш хозяин так себя ведет? – спросила Эмили. – Почему вы так себя ведете? Чем я провинилась перед речным народом?
Ундина сурово посмотрела на нее, явно раздраженная, что приходится тратить время на сухопутную деву. Но показалось, во взгляде светлых глаз мелькнуло что-то вроде смягчения.
Все еще тем же строгим голосом ундина произнесла:
- Мне не положено об этом говорить. А ты должна есть. Ешь, пока дают. Мало ли, что будет позже.
Из всех, кого Эмили видела в подводных владениях, эта ундина, несмотря на суровость, показалась самой расположенной к ней. Чтобы не потерять хотя бы такую призрачную доброту, она взялась за одну из крышек и открыла.