Женщина сделала несколько крупных поспешных глотков остывшего чая и всхлипнула.
— Пётр пришёл ко мне и сказал: «Не глупи, Ира. Тебе нужно крепкое мужское плечо, помощь, ребёнку нужен отец. Я люблю тебя и готов заботиться о твоей семье. Я принимаю, что ты всегда будешь предана другому, Сашка был и моим другом и верным товарищем, сослуживцем. Я скорблю вместе с тобой, но, прошу, не путай преданность с глупостью!» И я сдалась. У меня просто не было сил. Мы тихо расписались и зажили одной семьёй. Под новый год не стало мамы. Хоронили 31, когда вся страна готовилась встречать новый, 1988 год. У меня скакало давление, и меня забрали в город, в роддом. Утром второго января начались схватки, и в 23:58 на свет появился ты, мой сынок. Ты был так прекрасен! Маленький, с огромными глазами, ты смотрел на меня и жадно глотал воздух. Я уснула, будучи самой счастливой женщиной, а утром меня как громом поразило новостью о том, что ночью тебе стало плохо и ты перестал дышать. Мне сказали, что пришлось отправить тебя в районную больницу — там были лучшие условия для содержания в реанимации новорожденных. Я молилась дни и ночи напролёт, но спустя неделю мне сообщили, что ты умер. Я была убита горем, Пётр утешал меня, как умел: забрал тело и все документы, договорился о похоронах, хотя мы даже не успели дать тебе имя. Так и похоронили маленький гробик с надписью на кресте «Младенец Прокопьев». Я сходила с ума от горя, от несправедливости жизни — я потеряла не только единственного любимого мужчину, но и его дитя не уберегла. Пётр попросил перевод, надеясь, что на новом месте я смогу прийти в себя хотя бы отчасти. Мы уехали в Ленинградскую область, прожили там до распада Советов, потом часть расформировали. Пётр начал неплохо зарабатывать в девяностые, мы уехали в Ростов-На-Дону, он открыл автосервис, купил большую квартиру. Я не смогла заставить себя полюбить его, не смогла заставить себя родить ему ребёнка. После очередной ссоры я не выдержала и ушла от него. Приближался миллениум, мне было почти сорок лет. Я вернулась в родительский дом, а Пётр, по слухам, спился. Мы не оформляли развод, поэтому однажды мне сообщили, что его убил пьяный бомж, а сама я стала его наследницей. Я продала всё имущество и уехала жить к морю. В моей жизни больше не было счастья, не было близких, не было мужчин. Лишь изредка в гости приезжают бывшие сослуживцы, не бросают старуху. Вот такая невесёлая история.
Ирина Михайловна посмотрела на нас, словно ждала осуждения.
— Но я же не умер, — констатировал устало Влад.