- Тоже? – удивилась я, расписываясь в журнале и сдавая кинжал, - он пользуется популярностью?
- А то! – хохотнул рыжий, забирая у меня ручку, - у него уже человек десять побывало точно. Все пытаются выяснить, что и как. А этот гад не колется совсем. Только ржет, как ненормальный. Палыч уже целителя к нему вызывал, да только они говорят в своем уме он. Просто издевается.
Охранник открыл кованые двери в антимагический отсек, запуская меня. Двери неприятно лязгнули за моей спиной, закрываясь. Тут было еще мрачнее. Стены отсырели и давно покрылись плесенью, а единственная лампочка периодически моргала. Здесь располагались четыре камеры для особо опасных особей. Затхлый воздух ощутимо отдавал вонью отхожего места. Три камеры пустовали, а к четвертой – самой дальней – я и подошла, не рискнув приближаться ближе пары метров. В полумраке отчетливо виднелся силуэт железной кровати. В камере, казалось, никого не было.
- Пришла наконец-то? Я уже заждался, - раздалось из дальнего темного угла, а я вздрогнула от неожиданности. Голос звучал весело и беспечно, абсолютно не похоже на обычную заикающуюся манеру ведьмака говорить.
Раздался шорох и в тени показался силуэт человека. Аркаша вплотную подошел к решетке и провел рукой по прутьям.
- Тоже хочешь узнать, как я это сделал? Как бесполезное отродье ведьмы смогло то, что не под силу было никому? – он мерзко расхохотался.
Я молчала. Человека, который стоял передо мной, я не узнавала. От скромного, незаметного моего коллеги у него осталась только внешность. Теперь это было наглое, развязное существо, которое с превосходством глядело на меня. Даже за решеткой он был уверен, что на голову выше остальных.
- А знаешь, пожалуй, тебе я расскажу, - ведьмак смотрел на меня, не моргая, а я с трудом сдерживалась от того, чтобы закрыться хотя бы руками, - и даже отвечу на твои вопросы. Разумеется тет-а-тет. Не будем путать официальное признание с дружеской беседой, да, детка?
- Почему мне? – я проглотила фривольное обращение, желание все узнать из первых уст перевесило, - друзьями мы никогда не были.
- Говори уж прямо, что я тебе никогда не нравился, - ухмыльнулся Аркаша, - а ты у нас вся такая гордая, вся такая независимая, до мозга костей ведьма. Ну как ведьма… Такая же бракованная, как и я. Почему лес тебя не принял, Рада? Думаешь, я не понял, почему ты пришла в патруль и из кожи вон лезла, стараясь доказать всем свою значимость?
Я упорно не произносила ни звука. Растерянность и неприятное удивление сменились раздражением и злостью. Аркаша попал по самому больному – в глубине души нет-нет, но мелькали подобные мысли. Что не было мне места в родном лесу, и поэтому я так отчаянно пыталась вписаться в эту жизнь. Но, как бы я не убеждала себя в обратном, у меня это получалось плохо.