Рустам подходит ко мне и проводит рукой по волосам.
— Не придумывай, Настя.
Поднимаю на него взгляд. Пытаюсь прочитать в его глазах ответ. Найти причину. Но он отводит взгляд в сторону.
— Собирайся. Нехорошо опаздывать. Нас ждут, — говорит уже мягче, отпускает меня и выходит из комнаты.
В дом моей бабушки мы едем молча. Повод располагает. И потом я ужасно волнуюсь. Заметив это, Рустам берет мою руку и кладет ее себе на ногу.
— Настя, все будет хорошо, — слабо улыбается. — Мария Эдуардовна хорошая женщина. И она очень любила твоего отца. Значит, не может к тебе плохо относиться.
— А кто еще там будет? — интересуюсь я.
— Бывшая жена Миши с сыном, еще несколько родственников. Не бойся. Я же с тобой.
Обнимает меня за плечи и прижимает к себе.
Мы подъезжаем к красивому ухоженному дому. Рустам помогает мне выйти из машины.
Нас встречает худая высокая женщина с очень строгим лицом.
— Здравствуйте, Мария Эдуардовна, — Рустам чуть приобнимает ее. — Как самочувствие?
— Спасибо, Рустам. Держусь, — и ее взгляд сразу же устремляется на меня.
— Это Анастасия, — говорит Рустам.
Воцаряется тишина. Я стою и не знаю, что делать или говорить дальше.
— Ну, здравствуй, Настя, — наконец, произносит женщина и протягивает мне руку. — Я Мария Эдуардовна. Мать Мишеньки. Твоего отца.
Я протягиваю ей руку в ответ и чувствую, как тонкие холодные пальцы сжимают меня.
— Проходите, — говорит она и мы с Рустамом идем за ней в дом.
В большой комнате приспущены шторы. Полумрак. В центре накрыт стол и за ним уже сидят люди. Стоит нам войти, все их взоры устремляются на меня. И я понимаю, что многие из них ждали моего прихода.
А мне хочется спрятаться куда-нибудь. Хотя бы за спину Рустама. И я инстинктивно поддаюсь назад. Но Рустам удерживает меня за руку. Показывает на стул, куда можно сесть и садится рядом.
Дальше идет поминальный обед. Я уже была на таком однажды. Когда поминала маму. На девять дней. На другие даты денег не хватило. Да и тот обед был гораздо скромнее сегодняшнего.
Я задумываюсь, что мне нет и двадцати лет, а я уже побывала на поминальных обедах по обоим родителям. И слезы сами подступают. Чувствую, что сейчас разревусь, и понимаю, что это будет неправильно за этим сдержанным, таким строгим и холодным столом.
— Мне надо в туалет, — шепчу Рустаму.
— Там, по коридору направо, — отвечает он. — Все в порядке?
Киваю.
— Простите, — встаю с места и выхожу из комнаты.
Закрываю за собой дверь и просто стою у стены. Накатывает сразу все: и стресс от нового знакомства, и тяжесть воспоминаний, и ощущение, что большинство за столом не рады меня видеть.