В саквояже я нашла необходимую склянку и, расцепив сжатые зубы девочки, влила ей в рот несколько капель.
— Все дети и мать тут, — долетел до меня голос Джоны. — Все живы, искра разума горит в каждом из них, и ярко — смерть не успела к ним подобраться. Это я тебе как некромант говорю.
— Я очень рада это слышать! — прокричала я, но продолжила хмуриться из-за того, что девочка не приходит в себя. Может, искра ее и горит ярко, не знаю, некромантам виднее, но как по мне, ребе нок на пороге смерти, а то и вовсе уже одной ногой по ту сторону...
— Но они без памяти, — прокричал Джона, — и истощены. Боюсь, в этом подвале бедолаги провели не один день.
— Четыр-ре, — прорычал лесник, но я, если честно обоих мужчин слушала краем уха. Оглядевшись по сторонам, я заметила у стены дома бочку, в которую бережливые хозяева собирали дождевую воду, выхватила из саквояжа кусок чистого полотна, намочила его как следует, а затем вернулась к ребенку.
Конечно, лучше было бы девочку поместить в реку или озеро, но, я понадеялась, что дождевая вода тоже сойдет за живую воду, поэтому накрыла малышку полотнищем и, прикрыв глаза, как следует ударила по едва бьющемуся сердечку Энергией жизни.
Заклинание магически затратное, но очень действенное. Эрэ Брандс предупреждал, что использовать его нужно аккуратно, и в самом крайнем случае.
— Сначала будьте любезны удостовериться, что жизненные силы пациента действительно на исходе и ни в коем случае не думайте, что я вам даю лекарство от всех болезней. Это не так. Человека здорового или, скажем лучше, больного не в такой степени, этим заклинанием можно к Предкам отправить...
Поэтому — да. Мне было немного боязно, но и другого выхода я не видела.
Магия зеленоватыми вспышками окутала ткань, которой я накрыла тело малышки, полотно, высыхая на глазах, посветлело, а потом, когда ребенка выгнуло дугой от острой боли, слетело на землю.
— Больно, — едва слышно простонала девочка, не открывая глаз, а я с облегчением выдохнула. Все-таки я все правильно сделала. Хвала Предкам!.. Но как же все-таки страшно без наставника!..
— Я знаю милая, — прошептала я, заворачивая девочку в свой плащ. — Сейчас тебе будет очень-очень холодно, но ты потерпи. Хорошо?
Обняла ее, как можно крепче прижимая к себе, надеясь, что тепло моего тела поможет ее скорее согреться и удержать в себе магию жизни, и испуганно дернулась, когда меня, словно плетью, хлестнуло возмущенным окриком.
— Кузя, ты что творишь?!
— А?
Я повернула голову и увидела, что Джона вышел на улицу, держа на руках второго ребенка. Этот мальчик выглядел не так плохо, как малышка, которую я обнимала, хотя тоже был без сознания.